Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
сезон занимал пост генерального менеджера команды, из которой сбежал четверть века назад.
– Для моего неокрепшего ума все выглядело здорово, – продолжал Федоров. – Тебе девятнадцать лет. Тебя хочет видеть «Детройт». Тебе показывают каталоги, дают деньги. Но я все равно понимал, что о семье забывать нельзя.
Федоров отправился на ту рождественскую встречу с Лайтсом в Чикаго, по его собственным словам, «взволнованным, но радостно взволнованным… Я все время об этом думал. Ни на секунду это не давало мне покоя. Отпускало только на хоккее. В игре можно было немного расслабиться».
Как он сам говорил, ситуацию усложняло то, что ему не с кем было поделиться этими неописуемыми и запутанными чувствами. Никто не мог помочь ему в них разобраться. Даже родители. К ним и вовсе обращаться не стоило, потому что меньше всего он хотел ставить их под угрозу во времена, когда в Советском Союзе все еще опасно было быть диссидентом – неважно, политическим или спортивным.
Федорову тогда только исполнилось двадцать лет. Это средний возраст студента второго курса. Ему надо было посоветоваться. Очень надо. Но он не знал, к кому обратиться.
– Я рассказал об этом одному – ну, может, двум друзьям, – вспоминает Федоров. – Мне не хотелось никого подставлять. В Советском Союзе у людей могли возникнуть проблемы, даже если они ничего не делали, а просто находились рядом. Я был очень осторожен.
Федоров не понимал, что произойдет с его родителями, которые жили в Мурманской области – почти в 1500 км к северу от Москвы. Он успокаивал себя географией. Быть может, его семья живет слишком далеко для того, чтобы власти начали мстить им за сына.
– Я надеялся, что ничего не будет, – продолжает Федоров. – Ни мама, ни папа в общем-то никогда не говорили об этом, хоть я и спрашивал их раза три-четыре. Я так понял, им не очень приятно разговаривать на эту тему. Мне хотелось с ними посоветоваться, но у меня у самого толком не было информации.
Вспоминая события тех дней, Сергей пришел к выводу, что его родители находились под пристальным наблюдением. Он рассказывает, что иногда им казалось, будто в квартиру кто-то заходил, пока их не было дома. Временами они четко слышали щелчки в трубке домашнего телефона, особенно когда сын звонил с соревнований в Северной Америке. Такова была жизнь в Советском Союзе, и молодого Сергея Федорова начинало уже от нее тошнить.
Вместе со своими партнерами по ЦСКА он жил в поместье, напоминавшем о царской России, – Архангельском. «Без пробок туда можно доехать от Москвы за двадцать минут. С пробками – за два часа, – рассказывает Сергей. – Там было действительно красиво. Очень уединенно. Там хорошо кормили и вообще жилось удобно».
Главная проблема для игроков, включая ветеранов, у которых уже были жены и дети, – то, что одиннадцать месяцев в году они проводили в упорных тренировках.
– В конечном счете это стало клеткой на необитаемом острове, – говорит Федоров. – Было все тяжелее и тяжелее психологически это переносить.
В разговоре с журналистами Федоров сказал, что начинает понимать перемены в стране, но переживает за будущее России после развала Советского Союза. Он понимал, что при новом режиме, которому предстояло восстановить политическую и экономическую инфраструктуру государства, хоккей может лишиться прежней поддержки. Он также осознавал, что успех, которым самый мощный хоккейный клуб в мире наслаждался вот уже много лет, практически никак не сказывался на его благосостоянии.
– Ничего не выдумываю, – рассказывает Федоров. – Я уже был двукратным чемпионом мира, но при этом мы с Александром Могильным, смешно сказать, даже машину почему-то не могли купить. Деньги есть, а сделать с ними ничего нельзя. Со временем это надоедает. Начинаешь думать по-другому. Хочется просто свободы.
И он найдет ее в Америке. «Ред Уингз» предлагали такие условия, что Федоров насладится свободой больше многих американцев.
– Мы начали мыслить нешаблонно и в итоге пришли к тому, что надо уезжать, – продолжает Сергей. – Уезжать от системы. Уезжать из страны. Уезжать от семьи. Мы начали думать о более интересной жизни. Но хоккей определенно был на первом месте. Мы уехали из-за него. Мы хотели играть.
Федоров вскоре после возвращения из Сочи позвонил Пономареву, вышел на связь с Лайтсом и сообщил ему, что готов бежать. Сергей понимал, что стоит на кону. Он также осознавал, что надо действовать осторожно. За ним постоянно следят, к нему приставлен специальный человек, в чьи обязанности входит вернуть всех игроков советской сборной на родину после выезда за границу.
– Был у нас один парень, – объясняет Федоров. – Он всегда находился с нами. Кагэбэшник. Выглядел как обычный парень, наш друг. Но мы все понимали, что он делает в команде. Что он нас «защищает».
Иными словами, сбежать было не так просто. Но, приехав в Соединенные Штаты со сборной СССР в июле 1990 года, Федоров был уверен, что назад уже не вернется.
– Мы понимали, что более благоприятного шанса уехать в «Детройт» у Федорова не будет, – рассказывает Матвеев. – Он планировал сделать это после турнира, но мы узнали, что еще один игрок – Дмитрий Христич, задрафтованный «Вашингтоном», – тоже собрался бежать. Если исчезнет один, то у второго уже ничего не выйдет.
И без того рискованный побег начал походить на игру в музыкальные стулья. Лайтсу пришлось тут же выдумывать на ходу новый план.
– Я не преувеличиваю, это была полная импровизация, – делится он. – Мы поселились в отеле. Сняли номер на троих, что было немного странно – все-таки три взрослых мужика заселяются в один номер. Помню, как парень за стойкой на нас еще посмотрел с таким видом, мол, что это вы там делать собрались?
На следующий день сборная СССР проводила матч в Портленде против сборной США, после чего обе команды отправлялись в Сиэтл, где проходили Игры доброй воли. Лайтс велел Пономареву связаться с Федоровым и спросить, готов ли он бежать в ту же минуту. Машина стояла наготове, как и самолет. Но Федоров отказался.
«Я хочу сыграть, – сказал он. – Я в последний раз буду представлять свою страну».
– Мы ему говорили: «Да поехали, Сергей! Все только тебя ждут. Эта игра ничего не решает. Поехали. Как раз управимся с этим побыстрее!»
На что Федоров ответил: «Нет. Я хочу
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
