Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Настоятельница встала надо мной, скрестив руки на груди; повсюду были сосуды с образцами, на стенах бабочки, приколотые в рамках, как миниатюрные распятия.
Снаружи церковные колокола пробили час.
Наконец она заговорила:
– Все, что мы делаем, это пытаемся защитить вас, предупреждая снова, снова и снова. У мужчин есть склонности. Ими движут инстинкты, которые нельзя недооценивать. И все же вы, девочки, выставляете себя напоказ. Соблазняете улыбками, строя глазки, грешите, как Ева в Эдемском саду, вместо того чтобы следовать примеру нашей Святой Девы Марии, ее чистоте и целомудрию.
Тошнотворное чувство поднялось в моем животе. Кто-то, должно быть, видел нас с лейтенантами.
– Наш долг как канонисс – учить бедных быть чистыми и добродетельными. Быть трудолюбивыми. Преодолеть пороки бедности. Все, о чем мы просим, – не позорить наше заведение, как это сделала ваша сестра.
Моя сестра? Дело было не только в воскресеньях в «Гран Кафе». Неужели мать-настоятельница каким-то образом узнала и о том, что Габриэль выступает в «Ля Ротонд»? Я впивалась ногтями в ладонь, а она все говорила и говорила о морали, здравом смысле, о том, что моя сестра – позор, распущенная женщина, ее репутация погублена, ее добродетель запятнана, и так далее, и так далее, пока я не сдержалась.
Посмотрела ей прямо в глаза, мои руки непроизвольно сжались в кулаки.
– Габриэль просто пытается выбиться в люди. А офицеры всегда ведут себя как настоящие джентльмены, когда мы с ними встречаемся. Что касается пения в мюзик-холле, то это всего лишь песня о маленькой потерявшейся собачке.
Глаза матери-настоятельницы округлились.
– Офицеры?! – Казалось, она на грани обморока. – Мюзик-холл?! Ах эти Шанель! Неужели вы никогда не образумитесь? Твои бабушка и тетя приехали умолять нас о помощи. Нужно куда-то пристроить ребенка. Твоя сестра Джулия-Берта беременна.
Я не могла навещать Джулию-Берту. И даже не имела право упоминать ее имя. А в том, как канониссы смотрели на меня, читалась уверенность, что я последую по ее стопам и это лишь вопрос времени.
Мне вообще не дозволялось покидать пансион, видеться со мной разрешалось только Эдриенн.
В ноябре она приехала с известием, что Джулия-Берта родила мальчика, которого назвала Андрэ. В комнате для свиданий, где по обыкновению дремала в кресле сестра Эрментруда, Эдриенн рассказала мне, что бабушка и канониссы заставили Джулию-Берту отдать ребенка священнику в местном приходе и что Габриэль пришла в ярость от этого известия. Мое сердце тоже было разбито. Еще один из Шанель отправлен на воспитание к чужим людям.
– Кто отец? – спросила я. – Он не женится на ней?
Эдриенн покачала головой.
– Она встречалась с мужчиной несколько месяцев. Его фамилия Паласс. Теперь его нигде нет. Он исчез.
Разбойник с большой дороги, подумала я. Вор.
Эдриен взглянула на сестру Эрментруду и, убедившись, что та еще спит, сунула мне в руки что-то маленькое. Пакет.
– Спрячь, – прошептала она. – Чтобы никто не увидел. Это от Этьена.
– От Этьена? И что это? – удивилась я.
– Он сказал, что ты все поймешь, когда откроешь пакет.
Она посмотрела на меня так, словно ждала, что я поведаю ей какую-то восхитительную тайну. Но озадаченное выражение моего лица не оставляло сомнений, что я сама в недоумении.
После ухода Эдриенн я прокралась в часовню. По обыкновению, в воскресенье днем там никого не было. Опустившись на колени, я склонила голову, будто собираюсь помолиться, и вытащила из-под кофты сверток. Папиросная бумага шуршала, когда я разворачивала ее. Внутри обнаружился ослепительно-белый квадрат льняной ткани. В нос ударил аромат лаванды и бергамота. То был мужской носовой платок с вышитыми в углу инициалами латиницей JLH.
В первую секунду я решила, что это ошибка и пакет предназначен кому-то другому. Но потом вспомнила. «Я должен вам платок».
JLH.
Хуан Луис Харрингтон.
Лучо.
Этот носовой платок помог мне пережить следующий год в пансионе, самый длинный из всех. Мне было восемнадцать, а жизнь все еще представляла собой бесконечно запутанный капкан из стен и правил пансиона, из которого так сложно вырваться в общество. Даже воздух вокруг был густой и удушливый.
Неужели все произошедшее было лишь сном? Конная гвардия, воскресные вечера в кафе, матч по поло? Лучо? Нет, наша мимолетная встреча была реальной. Каждую ночь, когда я ложилась спать, маленький квадратик льняной ткани, спрятанный в наволочку, источающий легкий аромат лаванды, напоминал мне об этом.
ДВАДЦАТЬ ДВА
В мае, когда мне вот-вот должно было исполниться девятнадцать, Эдриенн появилась в пансионе и сообщила, что они с Габриэль уезжают в Виши.
– Уезжаете? – огорчилась я. – Но почему?
– Там грандиозные мюзик-холлы. По утверждению Габриэль, переезд туда станет шагом вперед. Это настоящий город, с настоящим театром. La haute[25] поправляет там здоровье. Она едет на прослушивание.
Я молчала, пытаясь осознать эту новость.
Возбуждение Эдриенн сменилось озабоченностью.
– Не переживай, Нинетт! – Она обняла меня за плечи. – Виши недалеко. Всего в нескольких минутах езды на поезде. Мы будем приезжать в гости.
«Я вернусь», – пообещал однажды наш отец, но так и не вернулся, а эти слова всегда преследовали меня. Однако в горящих глазах Эдриенн было предвкушение новых возможностей, и это захватывало. Я заметила, как изменились ее одежда, ее шляпа, от нее пахло розовой водой.
– Какой на тебе красивый пиджак! – Я провела рукой по гладкой ткани ее рукава. Манжеты и воротник украшал вышитый золотом узор.
– Ткань называется сюра, – объяснила она. – Что-то вроде шелка.
– Выглядит очень дорого.
– Нам помогает Этьен, помогает подняться, так говорят офицеры, болтая между собой. Он сказал, что нужно начать с качественного гардероба. Мы отправились в Дом Грампейра, но на этот раз как покупатели. Видела бы ты, как Габриэль командовала Десбутенами!
Этьен дал им денег?! Я не думала, что Эдриенн способна сделать нечто неподобающее, и она обычно контролировала Габриэль. Но нельзя было не заметить неподдельный интерес в веселом взгляде Этьена, устремленном на мою сестру. И было очевидно, что им очень легко друг с другом. Вспомнив Эмильенну д’Алансон, я не удержалась и, понизив голос, словно эта мысль могла разбудить спящую в углу сестру Эрментруду, спросила:
– Этьен помогает… в обмен на услуги?
– Нет! – воскликнула Эдриенн, настолько потрясенная, что я смутилась своего вопроса. – Он находит Габриэль забавной, вот и все. Говорит, что у нее нет голоса, но зато решимости в избытке и этому нельзя научить. Поэтому готов заплатить за уроки пения. Габриэль настаивает, что это заем, что она вернет ему деньги после того, как сделает себе имя. Он
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
