женщина на ресепшене не слишком доброжелательна.
Он взял меня под руку, и я понял, что он опирается. Внешне папа держался молодцом, но его руки вспотели, а красные веки выдавали усталость.
– Пап, с тобой точно все в порядке?
– Со мной? Все хорошо. – Он посмотрел в сторону ресепшена. Женщина пропустила нас дальше туда, где стояла медсестра. – Это мой сын и его жена.
– У вас, похоже, несколько сыновей, мистер Мэддокс.
– Да уж. Еще один в пути. Летит из Калифорнии. Мой старший.
– Большая семья, – сказала она.
– Еще бы. Соберу их всех вместе.
– Отличная идея. Дайте знать, если вам что-то понадобится.
Папа отвел нас в палату Камиллы, но остановился возле двери, тихо проговорив:
– Камилле делают компьютерную томографию. Трентон там с ней. Когда он выйдет… он ужасно волнуется, сынок. Будь с ним помягче. Знаю, что вы любите друг друга подначивать, но сейчас ему нужна поддержка. Я еще не видел его в таком состоянии.
– Конечно, без вопросов, пап. Что случилось? – спросил я. – Эбби рассказала мне немного, но она не все знает.
Папа положил ладонь на живот и устремил взгляд в пол.
– Камилла ушла с работы расстроенная. Трентон прыгнул на пассажирское сиденье. Шел дождь, они спорили. Никто не заметил того мелкого подонка, который проехал на знак «стоп». Ее джип перевернулся четыре с половиной раза. Когда Трентон пришел в себя, то вытащил ее. Не смог привести ее в чувство, поднял на руки и пронес больше мили до ближайшего дома.
– Боже правый, – выдохнул я. – С двойным переломом руки?
– Именно, – сказал папа, не в силах скрыть гордости за сына. Отец положил руку на дверь. – Когда врачи вернутся, то… – папа прокашлялся, будто ему не хватало дыхания, – ему вправят кости и поставят гипс на руку. Его предупредили, что если он промедлит, то будет тяжело поставить все на место, но он не отходит от нее ни на шаг.
Я прижал папу к себе.
– Он сильный, пап. С ним все будет хорошо. Что говорят про Кэми?
Папа нахмурил брови.
– Она все еще без сознания. На голове огромная рана и гематома. Стекла разбились, и им обоим досталось.
Я посмотрел на пустой коридор, пытаясь собраться с мыслями. Нужно было сказать хоть что-то ободряющее. Он не может снова кого-то потерять.
– Трент слишком вредный, чтобы умирать, – кивнул я, – а Кэми сильнее, чем кажется.
Папа улыбнулся и смахнул с глаз слезы.
– Тогда будем надеяться на лучшее, – сказал он и открыл дверь.
Эбби подвела отца к единственному стулу в палате, а я вышел в коридор за другим. Медсестра, которая приветствовала нас на входе, несла еще один стул.
– Спасибо, – кивнул я.
Кроме нас троих и двух стульев в комнате было пусто. Никакой кровати или капельниц, просто хаос, который остался после бригады реанимации.
Я опустил голову, глядя на кровь на полу и множество окровавленных синих салфеток.
– Боже, – выдохнул я, поставив стул рядом с отцом.
– Присядь, дочка, – сказал он Эбби, опускаясь на свой стул. – Они должны скоро вернуться.
– Что за взгляд? – спросил я у Эбби, заметив ее кислое выражение лица.
– Ничего, – резко сказала она.
Я встал у нее за спиной, разминая большими пальцами ей шею, круговыми движениями массируя окаменевшие мускулы.
Она выдохнула и расслабилась.
– Детка, – сказал я. – Расскажи мне.
Она посмотрела на отца, который, похоже, знал, что она собиралась сказать.
– Трентон не позволял своей девушке садиться за руль со времен Маккензи. И вот в первый раз, когда он… Что она сделала, было эгоистично. И Томас летит сюда… – Она замолчала. – Не бери в голову.
– Значит, Томми летит? – проговорил я, посмотрев на отца.
Папа кивнул.
– А что с близнецами?
– Они были на дежурстве, некому их заменить. Они приедут на следующей неделе.
– С ним все будет в порядке, – проговорил я, озвучивая мысли. Я свел брови вместе, все еще массируя Эбби шею. – Но Томми не стал ждать? На него не похоже.
Папа больше ничего не сказал, но не мог скрыть странное выражение лица, будто он что-то знал.
Дверь распахнулась, и внутрь с тележкой зашел мужчина с бритой головой и в нежно-голубых бахилах. Из-за его спины появилась женщина, закатывая внутрь кресло с Трентоном.
Глаза брата на мгновение засияли, когда он увидел нас с Эбби, но потом этот свет потух.
Я направился к женщине. Ее светлые волосы были зачесаны в низкий практичный хвост, на бейдже было написано «Стейси З.», а ниже – «Радиограф».
– Спасибо за помощь, – сказал мужчина.
– Никаких проблем, Джулиан. Хочешь, помогу с телеметрией? – спросила она.
Он покачал головой.
– Дай знать, если что-то понадобится, – проговорила она с улыбкой.
Джулиан хмуро посмотрел на Трентона.
– Только если он снова будет настаивать, чтобы его взяли с собой.
Стейси усмехнулась, направляясь к двери, синие глаза заискрились, когда она повернулась и помахала рукой на прощание.
– Мне кажется, это очень мило.
Трентон заиграл желваками, но смотрел он прямо перед собой, все еще с хмурым лицом. Правая рука лежала на коленях, из белого больничного одеяла соорудили подобие лангетки. Из-под толстого хлопка выглядывал пакет со льдом.
Я взялся за ручки кресла и отвез его в сторону, пока Джулиан устанавливал кровать для Камиллы.
Эбби присела на колени перед Трентоном.
– Эй, – сказала она, окидывая его взглядом.
В его правом глазу лопнул сосуд, оставляя красную линию, а лицо, шею и руки покрывали царапины разной степени тяжести от разбитых в джипе окон.
Я сел на стул Эбби, упершись локтями в колени.
Трентон отвернулся, глаза его стали стеклянными. Джулиан нажал на кнопку в телеметрическом приборе, что пластырем крепился к груди Камиллы, потом кивнул нам и тихо вышел из комнаты.
– Трент, – заговорил я.
– Не сейчас, – сдавленно ответил он.
– Знаю, о чем ты сейчас думаешь, – сказал я, стараясь наполнить голос сочувствием.
– Не знаешь.
Я замолчал, стараясь понять, какие слова помогли бы мне, окажись я в таком положении – если бы на койке лежала Эбби, а не Камилла. Вспомнил, как искал ее в пожаре и отчаянный страх и боль от одной мысли, что я потеряю ее.
Ничего. Ничего не могло улучшить мое состояние в той ситуации, кроме знания того, что с Эбби все хорошо.
Я внимательно посмотрел на лицо Камиллы. Она была невероятно безмятежна, если не считать крови, синяков и бледной кожи.
– Ты прав. Не знаю. Это кошмарно, брат, мне очень жаль.
Трентон снова посмотрел на меня. Его нижняя губа задрожала.
– Я пытался ее остановить.
Я приобнял его за шею, прислоняясь лбом к его лбу.
