ростом эллинского войска. В ходе кровопролитной битвы близ Лавиния, в которой пали многие с обеих сторон, с наступлением ночи вражеские войска были разделены, но тело Энея нигде не могли обнаружить. Поэтому одни уверяют, что он вознесся к богам, а другие, — что погиб в реке, на берегу которой разыгралось сражение. 5. Латины устроили ему героон, отмеченный таким посвящением: «Отцу и подземному божеству, который разгоняет воды реки Нумик». Но находятся такие, кто утверждает, что этот памятник сооружен Энеем Анхису, почившему за год до этой войны. От него остался небольшой холмик, а вокруг него — деревья, выросшие в ряд, приятно ласкают взор.
LXV. После того как Эней покинул мир людей, точно на седьмой год после гибели Илиона, предводительство над латинами принял Эврилеон, еще во время скитаний получивший имя Аскания. Троянцы в тот период подверглись осаде, причем силы врагов все возрастали, а латинские войска были бессильны оказать помощь осажденным в Лавинии. 2. Вначале Асканий со товарищи попытались склонять неприятелей к дружбе и к справедливым соглашениям. Но так как те не шли ни на какие уступки, латины вынуждены были обратиться к ним с предложением прекратить войну на условиях, которые те сочтут приемлемыми. Однако царь тирренов выставил им как почти порабощенным всякие непосильные условия, в том числе доставлять тирренам ежегодно все вино, производимое на латинской земле. Латины посчитали это бремя нестерпимым и постановили, чтобы священный плод виноградной лозы принадлежал Юпитеру. Эту мысль подал им Асканий, после чего латины, ободряя друг друга, призывая к борьбе и моля богов разделить с ними опасную долю, в безлунную ночь совершили вылазку из города. 3. Тотчас же они обрушились на ту часть лагеря врагов, что была расположена ближе всего к городу и являлась передовым укреплением остального войска. Он был разбит на хорошо защищенной местности, и в нем находился цвет тирренской молодежи, которым предводительствовал сын Мезенция по имени Лавс. Внезапным приступом латины Аскания с легкостью овладели этим оплотом. После захвата сего укрепления неприятель в лагере на равнине, увидев неурочные огни и услышав вопли гибнущих людей, бросил лагерь и устремился с равнины в горы. 4. Тотчас всех охватило сильное смятение и начался переполох, обычный при ночном передвижении войска, так все боялись, что на него внезапно нападут враги, пока оно в беспорядке и при расстроенных боевых рядах. Когда же латины захватили внезапным натиском крепость и обнаружили, что остальное войско врагов рассеяно, они обрушились на них, сея смерть и преследуя. Никому из тирренов не пришло в голову не то чтобы проявить боевой дух и сопротивляться, но даже осознать, в каком тяжком положении они очутились. От смятения и неразберихи одни погибали, бросаясь с круч, другие попадали в плен, застревая в непролазных ущельях, большинство же, не узнавая друг друга во тьме, всех и вся принимали за врагов, а потому гибли страшной смертью от рук своих же. 5. Мезенцию удалось захватить с горсткой людей какой-то холм, где он узнал о судьбе сына. Но когда от недостатка припасов он лишился всего войска на том самом пятачке, где он закрепился, он принялся слать гонцов в Лавиний для мирных переговоров. Асканий счел положение безопасным и посоветовал латинам решить его судьбу по-хорошему. Поэтому, заключив перемирие, Мезенций удалился вместе с остатками войска, и с той поры навсегда прекратил вражду и сделался надежным другом латинов.
LXVI. На тридцатый год после основания Лавиния сын Энея Асканий закладывает новый город, согласно явленному Энею знамению, и переводит как жителей Лавиния, так и часть других латинов, кто возжелал лучшей доли, во вновь созданное поселение, назвав его Альбой[179]. А на эллинском языке Альба значит «Белая»; и чтобы легче было отличить название города от одноименного другого, то его обозначили по его форме. Таким образом, название города оказалось сложенным из двух — Альба Лонга, или «Белая Длинная». 2. Ныне она в запустении, ибо в правление римского царя Тулла Гостилия Альба Лонга была разгромлена, потому что вступила в распрю с колонией из-за верховенства; но население ее принял Рим, уничтоживший метрополию. Но это произошло гораздо позже; в самом же начале заселения город был выстроен между горой и озером, и они служили как бы оборонительной стеной города, делающей его неприступным. Ведь гора в тех краях очень кряжистая и высокая, а озеро глубокое и широкое, и равнина принимает его словно через открытые ворота, так что люди пользуются водой вдоволь. 3. А раскинувшиеся вокруг долины — дивные на вид, плодородные и обильные виноградом и всяческими плодами, нисколько не уступающими дарам природы остальной Италии. Особенно же славится Альбанское вино, сладкое и вкусное, оно превосходит по своим качествам все прочие, за исключением, разумеется, небезызвестного Фалернского.
LXVII. Во время основания города случилось, как говорят, великое чудо. После того как в неприступном месте был сооружен храм для богов, статуи которых Эней вывез из Троады и водрузил в Лавинии, а затем кумиры были перенесены во внутреннее помещение святилища, с наступлением ночи — при том, что двери были заперты, стены ничуть не повреждены и крыша не тронута — они были обнаружены поставленными на прежних постаментах в Лавинии. 2. А когда их опять переправили из Лавиния с молитвами и умилостивительными жертвами, они вновь заняли прежнее положение. И люд терялся в догадках, как поступить в подобных обстоятельствах, не желая ни разделить людей и богов на две части, ни вернуться на покинутое поселение. Вдруг их осенила мысль, способная утолить обе возможности: дозволить богам пребывать на старом месте, а людей для попечения о них, возвратить из Альбы в Лавиний для проживания. И были выделены шестьсот блюстителей священнодействий, которые перебрались обратно вместе со своими домочадцами. Предводителем их был назначен Эгист. 3. Именуют же римляне этих богов Пенатами. Перелагая их имя на греческий язык, одни толкуют их «Отечественными», другие — «Родовыми», третьи видят в них «Основателей», иные — «Внутренних», а прочие переводят как «богов Домашнего очага». Но складывается впечатление, что каждый нарицает их по чему-то близкому ему самому, и сдается, что все подразумевают одно и то же. 4. Вид и форму кумиров описывает Тимей: это железные и медные жезлы и троянские глиняные сосуды, которые установлены в качестве святынь в заповедном месте в Лавинии, — а узнал он об этом от местных жителей. Я же лично полагаю, что не следует глазеть всем на все и расписывать все, что узрели, и не полезно слушать всяческие
