некоторое время поскользила взглядом по небольшому книжному стеллажу, после чего остановила умный испытующий взгляд на хозяине.
– Очень приятно общаться с вами, Пётр Петрович, на свободные темы, но увы, – в голосе её зазвучала хорошо поставленная грусть, – я пришла к вам по делу и вы это знаете.
– Давайте перейдём к делу, – легко согласился Зубриков. – Как я понимаю, вы решили в частном порядке расследовать смерть Поиловой и хотите знать моё мнение, убийство это или самоубийство.
– Ну, для начала я внесу ясность, – тон Седельцевой стал более серьёзным, – я занимаюсь этим расследованием и занималась раньше другими, чтобы помочь моему мужу. Открою вам небольшой секрет, Пётр Петрович. Олег, мой муж, не совсем подходит для должности прокурора района, которую он занимает. Поясню: он, видите ли, человек хороший, доверчивый. Романтик, идеалист, можно сказать. Да, он компетентный юрист, здесь комар носа не подточит. Но видите ли, он слишком верит людям, что хорошо в жизни, но не в юриспруденции.
– Однако, как мне кажется, эти м-м-м… недостатки скорее плохи для следователя, чем для прокурора.
– Дилетантский подход, Пётр Петрович, дилетантский. В конце концов за деятельность прокуратуры отвечает прокурор. И если следователь не справляется, прокурор должен подсказать и направить. Но я отвлеклась. Перехожу к делу. Как я вам сказала по телефону, мне нужна ваша помощь. Из разговора с мужем и следователем Ялович я поняла, что вы нужный мне человек. Думаю, не ошибусь, если скажу, что вы заинтересовались этим делом и хотите его раскрыть.
– Всё это так, Лидия Валерьевна. Но, – лукаво улыбнулся Зубриков, – я не понимаю, почему вы так доверяете мне? Ведь если это убийство, то я один из подозреваемых.
– Ах вы хитрец, – рассмеялась Седельцева. – Конечно, я всё понимаю.
– И играете со мной как кошка с мышкой, – ещё шире улыбнулся Зубриков.
– А даже если и так? – зелёные глаза Седельцевой старались проникнуть в корни мыслей собеседника. – Только не говорите мне, что вам претит подобная игра. Я слишком хорошо разбираюсь в людях, чтобы не сказать: вы рулетчик и притом азартный.
– Хотите кофе? – решил снять налёт напряжения Зубриков.
– Лучше ещё рюмку коньяку, – выбрала Седельцева.
– Как желаете, – Зубриков налил гостье и себе. – Вы хотите знать моё мнение о деле? – медленно заговорил он, рассматривая красноватую жидкость в поднятой рюмке, – Я отвечу честно: не знаю.
– Спасибо за взвешенный ответ, – Седельцева заговорила серьёзно. – Но всё же к чему вы склоняетесь, что подозреваете?
– Чисто психологически Поилова не была похожа на человека, который собирается покончить с собой в ближайшие пять минут.
– У меня сложилось точно такое же впечатление, – кивнула жена прокурора. – Итак, твёрдым тоном резюмировала она, – давайте выдвинем убийство как рабочую гипотезу.
– Не возражаю, – согласился Зубриков.
– В таком случае давайте рассмотрим версии, Пётр Петрович.
– Начинайте, – предложил Зубриков.
– Ну вряд ли вызывает сомнение, что яд подсыпали в сахар, и вопрос в том, когда это сделали.
– И кто, – добавил Зубриков.
Безусловно, и кто, – кивнула Седельцева, – но пока более реально ответить на вопрос когда. Это мог сделать любой из посетителей, кто-то до приёма и возможно, хотя и маловероятно, кто-то после вашего ухода из кабинета.
– Ну не думаю, – засомневался Зубриков, – слишком уж мало времени я отсутствовал.
– Сколько примерно?
– Максимум десять минут, но думаю, семь-восемь.
– Этого вполне достаточно, – сказала супруга прокурора.
– Смотря для чего, – возразил Зубриков. – Чтобы незаметно подложить яд, нужно отвлечь внимание, это не сделать с бухты-барахты. Потом нужно подождать, чтобы жертва выпила этот яд, и покинуть кабинет до моего прихода.
– Но ведь никто не знал, что вы вернётесь, – подала реплику Седельцева, – проницательно глядя на собеседника.
– Верно, но мы говорим о реальном времени. Я вернулся, а в кабинете никого не было… кроме трупа.
– Понимаю вас, – медленно проговорила Лидия Валерьевна.
– К тому же, – всё более уверенно продолжал Зубриков, – кто мог это сделать после моего ухода? Очередь вся разошлась, разве кто спрятался.
– Пальто в гардеробе были разобраны, – заметила Седельцева.
– Ну что вы в самом деле, – раздражённо отмахнулся Зубриков, – можно же было взять пальто и спрятаться.
– Это понятно, – кивнула Седельцева. – Но если убийца – один из очереди, то зачем ему было возвращаться, ведь он или она могли подсыпать яд, когда были на приёме.
– Может, у них не получилось, – предположил Зубриков.
– А потом получилось? – усмехнулась Седельцева. – Нелепо, согласитесь.
– Верно, но мы должны рассматривать и самые крайние варианты.
– Давайте начнём с основных. Что если кто-то подсыпал яд ещё до начала приёма?
– Например, Лидия Валерьевна?
– Например, кто-то из медперсонала.
– Подозреваете ли вы кого-нибудь конкретно?
– Нет, а вы?
– Шутите?
– Отнюдь.
– Нет, не подозреваю. И вообще хватит гадать. Давайте лучше подумаем о мотиве.
– Отлично, какие у вас соображения?
– У меня никаких. Это вам известны все факты. Так что ваше слово, госпожа прокурор.
– Хитрец, – улыбнулась Седельцева. – Ну что ж, вы правы, кое-что мне действительно известно. Один из членов той очереди, некто по фамилии Воронцов, заявляет, что его шантажировали.
– Вот как, – откинулся на спинку кресла Зубриков. – Очень любопытно.
– Да, по его словам, Поилова требовала денег, угрожая рассказать его начальнику о проблемах с сердцем у этого Воронцова. Он боялся, что его снимут с директора филиала.
– И сколько она требовала?
– Не то пятьсот долларов, не то тысячу.
– Это ещё по-божески, – хмыкнул Зубриков. – А остальные ничего не говорят о шантаже?
– Пока не признаются.
– Думаете, и их шантажировали?
– Я не гадалка, – пожала плечами Седельцева.
Зубриков кивнул, выражая согласие, коньяк был допит, обсуждение, по-видимому, исчерпало себя. После некоторой паузы Лидия Валерьевна взглянула на часы и встала.
– Уже уходите? – поспешил выбраться из своего кресла Зубриков.
– Пора, – коротко ответила Седельцева.
– Но мы ещё встретимся?
– Конечно, ведь дело не раскрыто.
– Скажите, а что вы думаете о следователе Ялович? – поинтересовался хозяин, провожая гостью в прихожую.
– О, Тамара Викторовна интересный экземпляр, – улыбнулась Седельцева. – Женщина обуреваемых страстей. Боюсь, однако, – добавила она, с рассеянным видом смотрясь в зеркало, – что в один прекрасный день это не доведёт её до добра.
– А как профессионал?
– Вполне на уровне. Тоже, конечно, доверчива, как мой муж, но что поделаешь, любезный Пётр Петрович, такова человеческая натура.
Облачившись в поданное пальто, Лидия Валерьевна ещё раз обворожительно улыбнулась хозяину квартиры.
– Спасибо за тёплый приём, Пётр Петрович, я надеюсь как-нибудь увидеть вас у себя.
– Буду очень рад, – слегка поклонился Зубриков. – И последнее, – сказал он, открывая дверь. – Мне кажется странным, что такой опытный врач, как Поилова, так легко выпила яд, не почувствовав запаха. Что скажете?
– В этом деле много загадок, – ответила Седельцева. – Ещё один безответный вопрос.
– Пока безответный, – твёрдо
