эксперта.
Татьяна всплеснула руками, бухнулась на кухонный диванчик и обратилась лицом к прихожей — приготовилась. Уперлась взглядом в наружную дверь, угнездила на коленках кулаки.
— Очень похоже, что паранойя, — поглядев на подругу, выдала предварительное экспертное заключение Анна.
Татьяна разжала кулак и, по-прежнему гипнотизируя взглядом дверь, стала загибать пальцы:
— Уже вторую пятницу он задерживается после работы — это раз.
— Пятница-развратница, — кивнула Анна.
Татьяна отлепила гневный взор от двери и наградила им подругу.
— В смысле, день такой — самое время расслабиться, — объяснила та. — Необязательно по бабам идти, можно и просто в бар…
— Виталий не пьет! — отрезала Татьяна и поправилась: — Не пил…
— Не будет пить, — поддакнула ей Анна, чтобы хоть немного успокоить. — Но пятница, конец рабочей недели, сама понимаешь…
— Не понимаю! — Татьяна помотала головой так, что легкая косынка на ней перекосилась, как вигвам под натиском урагана. — Он приходит веселый, довольный — и это после рабочего дня! Смеется, шутит, насвистывает… обниматься лезет! На прошлой неделе танцевать тут надумал, кружил меня — табуретку сломали! Скажешь, не пьяный?! А спиртным от него не пахнет! И денег на выпивку не тратит, я ж все считаю. Вот как так?
— Эмн… — глубокомысленно молвил эксперт.
— Да я таким его лет тридцать не видела! Вот как бросил пить, с тех пор и не видела… — Татьяна осеклась — в замке заворочался ключ. — Готовься, Анька!
Анна приготовилась.
— Девчо-онки! — подозрительно неловко ввалившись в прихожую, напел веселый Виталий. — Вы тут чего? Хозя-айничаете? Молодцы! Танюшка, зайка моя, пирогов напекла?
Зайка глядела на мужа волком.
— А что зайчонок мой не весел? Что он голову повесил? — Дважды пнув воздух, Виталий сбросил легкие летние туфли, заскользившие по блестящей, намытой плитке корабликами.
Он босиком прошлепал в кухню, заранее раскинув руки для объятий, в кои заключил угрюмую Татьяну. Та замерла, как кролик в кольцах удава: вся воплощение скорби и безнадежности.
— ДА! — беззвучно проартикулировала ей, выглядывающей из мужних объятий, соседка-подруга-эксперт. — Пьяный, факт!
— И Анютка у нас! — Виталий выпустил благоверную зайку и повернулся к соседке: — Рад тебя видеть, старушка!
— Чего это я старушка, — несогласно пробормотала Анна, но дружески приобнять себя позволила.
Заодно она внимательнейшим образом принюхалась к Виталию.
И поверх его плеча шепнула неотрывно наблюдающей Анне:
— Нет! Не пахнет… совершенно!
— Кто совершенный — я совершенный? — Виталий горделиво расправил плечи, шутливо побил себя в грудь кулаками: — Да, я такой!
— Да уж, — согласилась Анна, рассматривая его суженными глазами. — Редкий тип. Загадка современности… Танюш, я побегу, а ты зайди ко мне после ужина, ладно? Посекретничаем.
К соседке Татьяна зашла уже после вечернего чая. Виталий как раз устроился на диване с ноутбуком, чтобы посмотреть боевик из тех, которые ему еще в юности очень нравились. Татьяна и тогда от этих фильмов плевалась и теперь их видеть не могла. Называла стрелялками-убивалками.
Анна же чинно смотрела душевный отечественный сериал. Татьяну она впустила, но рысью вернулась к телевизору, шикнув на гостью: тихо, потом поговорим.
Татьяна на срочной беседе и не настаивала. Ей тоже было интересно, какой фортель выкинет в очередной серии телевизионная героиня — женщина немолодая, но, на зависть, активная, супруга одного никчемного мужика и любовница сразу двух таких же.
— Значит, так, Танька, — повернулась к подруге Анна, когда телегероиня неизобретательно спрятала любовника в шкафу аж до завтра — до новой серии. — Я тут нашла решение твоей проблемы.
И она кивнула на закрытую дверь маленькой комнаты, откуда теперь, когда телевизор замолчал, стали слышны подозрительные стуки и шорохи. Татьяна поняла, что их издает обещанное ей решение, и встала, чтобы взглянуть на него.
Решение имело вид энергичной кудлатой собачки странной желтой масти и неизвестной науке породы — что-то вроде помеси хризантемы с электродрелью.
— Баб Веры песик, зовут Барбос, — представила электрохризантему Анна.
— Это не похоже на Барбоса, — заметила Татьяна.
— Это похоже на Барби, — согласилась с ней подруга. — Так оно и называлось, пока баб Вера думала, что это девочка. Но Барби выросла и оказалась мальчиком.
Татьяна критически оглядела упомянутого мальчика. Не сильно-то он вырос, такому вместо будки и обувная коробка сгодится.
— Ты можешь звать его коротко — Босс, — предложила Анна.
— Зачем мне его звать?
— Затем, что на две недели это ваша собака. Твоя и Виталькина. — Анна пошарила за диванными подушками и вытащила оттуда поводок. — Держи. Баб Вера в гости к сыну уехала, а там кошки, Боссу туда нельзя.
— К нам тоже нельзя!
— К вам можно и нужно. — Анна нагнулась, пристегнула поводок к ошейнику желтой электрохризантемы и сунула ремешок Татьяне в руку. — Не понимаешь, что ли? Это твой шанс, Танюха, вывести мужа на чистую воду. Собаки — они же алкоголь за километр чуют! Особенно Босс. Ты деда Митю покойного, мужа баб Веры-то, помнишь?
— А то! — Татьяна кивнула.
Деда Митю прекрасно помнил весь дом. Покойный супруг бабы Веры имел весьма неприятное обыкновение опасно буянить подшофе.
— Так вот Боссик, когда дед поддатый являлся, заранее скулить начинал — сигналил так хозяйке, и они вместе бежали из дома, пока не началось, — объяснила Анна, погладив приплясывающую у их ног собачку. — Дед Митя только в лифт войдет, а баб Вера с собачкой уже по лестнице вниз бегут. Смекаешь, к чему я?
— А то! — повторила Татьяна и посмотрела на песика с новым интересом.
Живой алкотестер — вещь в хозяйстве полезная.
— У родителей была почти такая же собачка, только белая. Когда мы с Виталькой начинали встречаться, я с ней гуляла вечерами. — Она улыбнулась своим воспоминаниям.
— Значит, ты знаешь, как за ней ухаживать. — Анна сунула подруге в свободную от поводка руку погромыхивающий пакет. — Вот, баб Вера собрала пожитки Босса, там миски, игрушки, сухой корм. Принимай, Татьяна, нового друга!
— Ну что? Ну как? Вывел Боссик Витальку на чистую водку? — хохотнув, поинтересовалась Анна у Татьяны через несколько дней.
Подруги случайно встретились у овощного киоска возле дома.
— Да как бы не так, — огрызнулась Татьяна, взмахнув морковкой. Та была дюжая, как жезл гаишника, и соседка держала ее как дубинку. Анна слегка отодвинулась. — Не то что не заскулил — даже не вякнул ни разу, хотя по мужику прям видно, что он под мухой!
— Погоди, как так — под мухой? Ты ж говорила, Виталька только по пятницам такой?
— Был по пятницам, стал каждый вечер. — Татьяна злобно посмотрела на морковку в своей руке и швырнула ее обратно в ящик. — Причем, что интересно, является вроде нормальный. Берет собаку, уходит с ней гулять и возвращается конкретно навеселе.
— И от него не пахнет?
Та
