Глава 6
– Студентка Тиррос, позвольте узнать, почему вы не явились на отработку?
Кабинет у Радагата Вирраса оказался под стать ему: холодный, словно бы невесомый, и светлый. Высокие шкафы из легкого дерева, заполненные книгами в одинаковых обложках, небольшой диван, обтянутый бежевой кожей, сразу у входа, большой широкий стол в глубине комнаты и внушительное окно во всю стену, демонстрирующее пропасть и заснеженные горы. В замке и так не было тепло – сквозняки гуляли вовсю, а после такого зрелища я и вовсе поежилась, как от мороза. По-видимому, проректор подумал, что мне стыдно, потому что довольно откинулся на спинку кресла. Которое, кстати, было единственным ярким пятном в этом царстве нейтральности и света. В кабинете мы были не одни. Изображая из себя оскорбленную невинность, у дверей замер и Окклео Окань. На лице завхоза ясно читалось, что если бы я вчера пришла убирать его склад, так спасла бы этим как минимум полмиллиона жизней.
– Если честно, я просто не смогла, – призналась я. – Устала после тренировки.
А еще размещала Таматина со всеми удобствами, с трудом дождалась десяти часов вечера, когда ненавистная мантия просто упала с моего тела, и искупалась в еле теплой воде. Хотя, должна сказать, что вчера мы с Лиссой с удовольствием закрылись в ванной, чтобы не слышать причитаний Таматина. Парня не устраивало абсолютно все: от неудобной кровати до того, что ему придется проживать с такими неряхами. Причем неряхи пытались уговорить его съехать, но тщетно.
Радагат презрительно приподнял бровь:
– Вы считаете это достаточным оправданием?
Я честно призадумалась:
– Судя по вашему недовольному лицу, отвечать утвердительно нельзя?
Завхоз громко хрюкнул. Проректор едва заметно ухмыльнулся, будто я его своим хамством нисколько не удивила:
– Давайте попробуем. Тренировка вас настолько утомила?
– Очень, – я вздохнула и красноречиво посмотрела на стул, надеясь, что мне все-таки предложат присесть. – Даже сейчас очень сильно ноги болят. И если честно, я вчера даже на свой этаж подняться не смогла. Благо знакомый… помог.
– Да уж, – послышался голос завхоза. – Вся академия обсуждает, что Хантер Дангвар новую дамочку себе нашел. Таскал ее на себе весь вечер.
– Вы всегда с удовольствием повторяете чужие сплетни? – я начала заводиться. – Лучше бы на складе убирали, чем подслушивать, о чем студенты говорят.
– А это теперь твоя обязанность, Тиррос, – огрызнулся Окань. – Будешь умничать, мантию вообще никогда не снимешь.
– Значит, буду ночевать в вашей комнате. Чтобы запах не разносить по академии.
– Хватит! – Я уставилась на проректора, который со скучающим видом наблюдал за нашей перепалкой. Своим пренебрежением во взгляде он очень напоминал одного из тех аристократишек, которых так много в окружении императора. Я встречалась с ними на нескольких званых ужинах, и, честно сказать, впечатления остались неприятные. – Мсье Окань, вашу позицию по данному вопросу я понял, благодарю за сигнал. Вы можете идти.
Завхоз попятился и задом вышел из кабинета, так и сверля меня взглядом.
– Я ему не нравлюсь, – поведала я проректору. – Думаю, вы это заметили.
Радагат в абсолютном молчании смотрел на меня, что-то прикидывая в уме. На бледном лице с правильными чертами лица не читалось ни единой эмоции, а из-за светлых глаз становилось как-то жутко. Я помялась, не зная, что еще сказать, потом решила понаглеть еще больше и села на стул.
– Студентка Тиррос, знаете ли вы, что факультет боевиков стал первым факультетом академии?
Я правильно поняла, что моего ответа не требуется и Радагат разговаривает сам с собой.
– Огневик Бредаст Вирс объединил под своим началом молодых людей, которые обладали способностью к разрушению, и научил их аккумулировать свою силу так, чтобы она была серьезным оружием. Оружием, которое можно было использовать как в мирных целях, так и на войне.
– Разве оружие нужно в мирное время?
– Всегда есть преступники, восстания, недовольные режимом… Дело не в этом. Боевики от рождения имеют быстрый ум, который стремится к изменениям. Сила, которая бурлит в них, не терпит постоянства, она требует выхода. И выхода стремительного. Я видел моментографии ресторана, который вы разнесли.
Я недовольно поежилась, но решила признаться:
– Я не знала, что так получится. У меня не было желания устроить все эти разрушения, и я… я сожалею.
Если вспомнить, что как раз из-за вспышки в ресторане я и попала в академию, мое сожаление станет более понятным.
– Но все-таки вы это устроили, – отрезал Радагат. – И должны понимать, что обладаете оружием, которое способно причинить вред. Вам нужно научиться владеть им, или оно будет владеть вами. Понимаете это?
Я молчала, исподлобья рассматривая невозмутимого мужчину, который будто бы ничего не видел, смотря сквозь меня своими прозрачными глазами. Лекции о нравственности и недопустимом поведении я не любила еще со времени пубертатного периода. А уж отец мой явно лекции умеет читать получше проректора воздуховиков.
– Понимаете? – Радагат на полтона повысил голос, а я почувствовала, как воздух вокруг меня похолодел. Я выдохнула и увидела облачко пара.
– Понимаю, – пришлось мне недовольно ответить.
– Тогда чего добиваетесь?
– Чтобы вы меня отчислили, – честно призналась я. Слова проректор говорил правильные, но не хочу я находиться в этом ужасном месте, в котором даже помыться нормально невозможно.
– Мои слова об опасном оружии вас не впечатлили?
– Впечатлили. Но к этому впечатлению вы бы хоть немного быт организовали! Это же издевательство просто, как вы не понимаете! Мантия, которую нельзя снять, отсутствие воды, кровати и… Мантия хуже всего, в общем.
– Если бы вы не решили нарушить правила, мантия отлично бы снималась, – отрезал Радагат. – Это ваша вина, Тиррос. Можете посмотреть в зеркало и высказать все претензии ему.
Это уже было выше моих сил. Я наклонилась вперед, опираясь руками на стол, и прошипела:
– А тренировки мне, по-вашему, как посещать? Я скоро стану ходячим оружием, только уничтожать запахом буду.
– Хм, – проректор несколько раз моргнул, будто бы смутился. – Об этом мы не подумали.
Я отстранилась и сложила руки на груди, ожидая, что же он еще скажет.
– Хорошо, на утреннюю и вечернюю тренировки вы сможете снимать мантию.
Не совсем то, чего мне хотелось, но все же.
– Мсье Виррас, я серьезно сказала насчет отчисления. Давайте не будем трепать друг другу нервы, и вы меня просто выгоните.
– Интересно, – протянул проректор. По его лицу, кстати, не было заметно, чтобы в нем хоть немного этот интерес проявился. – С чего вы взяли, что я трачу на вас какие-то нервы? Меня все полностью устраивает, и я против того, чтобы необученный боевик шастал по стране.
