Но так было лишь секунду. Невидимая за чернильным облаком танцующего фиолетового дыма Амина тоже усилила натиск, и точка смешения снова поползла ко мне! Настоящая стена дыма двух оттенков надвигалась, словно единый грозовой фронт, грозя смять, задавить, уничтожить!
Не знаю, что эта девчонка задумала, но это уже перестало быть похожим на обычную тренировку! У нее слишком много силы для меня, слишком много силы даже для нее самой! Если она и сейчас меня передавит…
И она передавила. Я снова с замиранием сердца наблюдал, как грозовой фронт надвигается на меня, и ничего не мог поделать. Не было и речи о том, чтобы усилить собственный натиск — у меня банально заканчивались запасы праны!
Так не может быть! Это никак не уровень первого курса, или я ничего не понимаю в пране и реадизе! Черт, не зря я сомневался насчет Амины — она все же не так проста, как казалась! А что, если длинные руки Себастьяна дотянулись и сюда?! Что, если вся эта «тренировка» — лишь хитро подстроенный план по уничтожению меня?! Что, если, полностью истощив мои запасы праны, Амина не остановится, а раздавит меня своей чудовищной мощью, как асфальтовый каток — жука?!
Облако окутало меня, я оказался в темноте. Прана застилала все вокруг, я полностью потерял ориентацию в пространстве, я ослеп. Я закрыл глаза — все равно вокруг ничего не видно, а прану я прекрасно вижу и так. Я снова отделил свой прановый образ от тела, позволив ему самому оптимизировать собственные растраты, отдался на волю инстинктам и интуиции, которые уже не раз и не два помогали мне выживать. Пусть сейчас магия внутри меня, обозначенная в этом мире диковинным словом «реадиз» сама выбирает самый правильную форму.
И она выбрала.
И я нисколько не удивился, когда понял, что форма наложенной на тетиву лука стрелы.
Глава 10
— Прекратить! Прекратить немедленно! Стоп! Остановитесь! Я сказала, остановитесь!
Истеричный женский голос едва пробивался сквозь плотное бушующее облако праны, и я с трудом мог разобрать, что вообще говорят.
С трудом — но все же разобрал.
И вспомнил, что вообще-то нахожусь на тренировке, на уроке, если можно так выразиться, а вовсе не на поле боя и даже не на улицах города, выполняя очередное задание.
И даже если кто-то всерьез пытался воспользоваться этим предлогом, чтобы меня убить — это не сработало. Как минимум, Персефона вернула контроль над ситуацией, если вообще теряла его.
Я усилием воли вернул контроль над собственной обезумевшей, вышедшей из-под контроля праной, и перекрыл хлещущий из рук поток. Клубящееся вокруг меня облако начало стремительно рассасываться, растворяться в окружающем пространстве, снова возвращая мне способность видеть.
Между мной и Аминой стояла стена. Светящаяся фиолетовая прозрачная стена, сквозь которую я без проблем видел все, что творилось на другой стороне. Но так было не везде.
В одном месте стену портило мутное пятно размером примерном в мою ладонь. Посередине этого пятна, до середины своей длины, засела не торопящаяся развоплощаться стрела из моей праны.
Когда я успел выстрелить? Даже не обратил внимания. Казалось, едва я направил стрелу в сторону Амины, как Персефона тут же остановила тренировку. А на тебе — все же успел, выстрелил. Наверное, в ту самую секунду, когда отдал ситуацию на откуп рефлексам.
Нисколько не удивлюсь, если мои рефлексы отработали именно так.
Я скользнул взглядом по стене из праны и закономерно обнаружил ее начинающейся в руке Персефоны. Той самой руке, что сама по себе была сделана из праны. Предподавательница держала стену в светящихся пальцах, будто лист бумаги, только вот этот лист бумаги был прозрачным, размером с футбольное поле и достаточно прочным, чтобы выдержать стрелу, которая, на минуточку, даргов насквозь пробивала.
От стрелы по стене разбегались редкие концентрические окружности, словно она была поплавком на гладкой поверхности озера, покачивающимся от ветра. По ту сторону стены стояла Амина, открывшая глаза и рот так широко, что ее леденец только каким-то чудом не падал на траву. Взгляд ее был направлен на меня.
За спиной раздались шепотки. Я обернулся на студентов — конечно же, перешептывались они. Не сводя с меня где настороженных, где восторженных, а где откровенно ненавидящих взглядов, они громко шептали одни и те же слова, которые долетали даже до меня:
— Винозаводск…
— Лучник…
— Висла…
— Беловы…
Я перевел взгляд на ошарашенную Персефону, которая нервно жевала губами, не зная, что и сказать.
— Серж, что… — наконец нашлась она. — Что это значит?
Я развел руками, демонстрируя, что в них ничего нет:
— Простите, был взволнован.
— Взволнован?! — Персефона всплеснула руками. — Серж, вы… Во что вообще вы обратили свою прану?! Это что, стрела?!
Я пожал плечами:
— На досуге стреляю из лука. Из спортивного интереса, так сказать. Растерялся немного. Рефлекторно как-то вышло.
— Да врет он все! — закричали из толпы хорошо знакомым мне голосом противного соседа по комнате. — Это же он вместе с Никой Висла и кем-то из аэромантов в Винозаводске даргов покрошили! Там тоже свидетели говорили о фиолетовых светящихся стрелах!
Свернуть бы тебе шею, Широ… Да уже поздно. Пока информация о Винозаводске не выходила за рамки перешептывания между студентами, Персефона и внимания на нее не обращала, полностью поглощенная допросом меня.
Теперь же она нахмурилась и поправила очки на носу:
— Что за Винозаводск? Я, знаете, не сильно в курсе последних новостей, я не покидаю академию…
— На небольшой ресурсный поселок Винозаводск несколько дней назад напала стая даргов. — вмешалась Амина. — А Ника Висла вместе с Челси Беловой и неизвестным парнем, который расстреливал даргов из лука, сдерживали их до того момента, пока не прибыли основные силы.
Она привычно перегнала палочку леденца из одного угла рта в другой, поморщилась, вытащила и недовольно посмотрела на нее — леденец кончился.
— Теперь мы знаем, что это был за парень. — подытожила она, опуская палочку в карман и доставая оттуда же новый леденец. Разорвала обертку и отправила леденец в рот.
— Вот как… — медленно произнесла Персефона, явно о чем-то раздумывая. — Что ж, хорошо. То есть, на самом деле, ничего хорошего, но… Студенты, объявляю занятие законченным, до следующего занятия можете заниматься… чем хотите. Серж, прошу вас, пройдемте со мной, пожалуйста.
Студенты одобрительно загудели, услышав, что их отпускают с занятия. С одной стороны, я их понимал — тут не только лишнее свободное время образовалось, тут еще и целый цирк намечается с неясным исходом. Будет что обсудить и о чем посудачить.
