где он сам физически находился в этот момент. Но Людвиг просил такой способ не пробовать. Сказал: «Тебе не понравится», и Ксюха предпочла поверить.
И прямо сейчас она могла отправиться либо к себе в комнату, откуда сегодня переместилась в Дом, либо на набережную, откуда ее несколько раз перемещал Людвиг.
А сам Людвиг… Успел ли он за последнее время побывать где-то, кроме набережной?
Может, и успел, но уж точно не на территории бывшей ГДР. Значит, остается Россия!
Ксюха вгляделась в адрес, с трудом разбирая поблекшие от времени буквы. Не так уж и далеко, пешком добраться можно, а дальше видно будет, что делать. Может, Людвиг сам навстречу попадется, а может, там уже и дома-то никакого нет, как в случае с сокровищем. Чего загадывать? Идти надо!
Телепортироваться на набережную оказалось несложно. Ксюха боялась, что кто-нибудь обратит внимание на девчонку, возникшую из ниоткуда, но всем было наплевать: на ближайшей лавочке судачили мамаши, рядом с воплями носились их дети, буквально в паре метров обжималась какая-то парочка – и никто из них никак не отреагировал на внезапное появление.
Наверное, это тоже была какая-то магия.
Или нет. Или люди привыкли ничего не замечать.
Мобильник с гневным пиликаньем выплюнул пачку уведомлений, накопившихся за время отсутствия в обычном мире. Ксюха привычно смахнула их в сторону.
Эх, еще бы в Доме связь ловила – и можно было бы вообще наружу не вылезать. Особенно теперь, когда холодильник появился. Забить его продуктами до отказа – и устроить каникулы на несколько дней. Отдохнуть от всего: от бабушки, от учебы, от осенней слякоти. От реальной жизни.
Ксюха поймала себя на том, что думает об этом всерьез: прикидывает даты, решает, что соврать бабушке о своем отсутствии, и надо ли вообще врать, может, лучше молча свалить на недельку, ничего не объясняя? Записку только оставить, чтобы не волновалась.
Хотя все равно волноваться будет, ей только дай повод…
В общем, над этим стоило поразмыслить. Когда-нибудь потом, когда время будет.
Но сначала – найти Людвига.
Ксюха включила навигатор, убедилась, что направление выбрала верно, и бодро зашагала вперед. А внутри скреблось мерзкое чувство, что она опаздывает, катастрофически опаздывает. Или – хуже того – уже опоздала.
Глава 7. Призраки прошлого
В этот раз дом оказался на месте – обычная панельная пятиэтажка, серая, обшарпанная и явно знававшая лучшие годы. Причем годы эти остались позади еще до рождения Ксюхи, а то и до рождения Людвига, сколько бы лет ему на самом деле ни было.
Здание пялилось в пространство мутными окнами в рассохшихся деревянных рамах. Изредка взгляд выхватывал вкрапления новенького белого пластика, но смотрелись они жутко и неуместно, как редкие здоровые зубы в насквозь прогнившей челюсти.
Зато двери подъездов оказались все как на подбор: железные и с домофонами.
Ксюха нашла нужную, потопталась перед ней, не рискуя сразу набирать номер квартиры. А вдруг ответят? А вдруг спросят, что она тут забыла? Ну и что тогда врать? «Простите, здесь волк не пробегал? Дурной, хромой, но обаятельный. Прошу вернуть без вознаграждения».
Впрочем, почему бы и нет?
– Откройте, пожалуйста! – затараторила Ксюха, едва дождавшись, когда на том конце снимут трубку. – У меня собака в ваш подъезд забежала, а дверь захлопнулась. Впустите, пожалуйста, я быстренько, заберу ее только и…
Домофон пиликнул, оборвав фразу на середине. Приглашающе так пиликнул. Типа «Ну заходи уж, раз пришла».
Отлично, первый рубеж преодолели. А дальше?
Лампочка в подъезде не горела, пахло затхлостью и плесенью. Судя по влажному воздуху, где-то в подвале протекали трубы. Судя по следам на стенах, крыша протекала тоже.
Крайне неуютное место!
Нужная квартира на четвертом этаже нашлась быстро, но позвонила в нее Ксюха не сразу. Во-первых, звонок был выдран еще в незапамятные времена, и сейчас из стены торчал только одинокий провод. А во-вторых, надо же осмотреться, морально подготовиться, время выждать, по этажам побегать для достоверности легенды. Поорать еще можно.
– Малыш! Малыш, ты где? – позвала Ксюха старательно, но не очень громко – не голосить же на весь подъезд.
Гипотетическая собака на зов не откликнулась, Людвиг тоже. Соседи либо не расслышали, либо проигнорировали. В этом плане Ксюха их понимала – она бы тоже не вышла. Хотя в глазок, наверное, посмотрела бы. Любопытно же!
Вспомнив о глазках, Ксюха поспешила придать лицу более подходящее выражение. Стараться особо не пришлось: она действительно нервничала и действительно искала. А кого именно, не так уж и важно.
Теперь можно и в дверь постучать. Аккуратно, но торопливо. Не «Сова, открывай, медведь пришел», а «Извините, что беспокою. Можно войти?».
Дверь, обитая облезлым коричневым дерматином, открылась не сразу. Сначала за ней помолчали, потом зашуршали, потом звякнули цепочкой. И только после этого петли тихо скрипнули, и из узенькой щели раздалось:
– Кто там?
Ксюха с трудом поборола желание немедленно в эту щель заглянуть. Вроде как невежливо. Надо же хорошее впечатление произвести, а не как обычно. И легенду выдержать до конца, а не врываться в чужую квартиру с воплем «Куда вы дели Людвига?».
Может, Людвига здесь и не было вовсе. Или был, но давно ушел.
Или – если неведомые задверные личности его и правда куда-то дели – совершенно точно не стоит требовать его назад открытым текстом. Мало ли что!
Поэтому Ксюха сделала жалобное лицо и торопливо выдала:
– Здравствуйте. Это я вам в домофон звонила, про собаку. Спасибо большое, что впустили. Только… это очень странно, наверное, но собаку я не нашла. То есть в подъезд он зашел, я видела. А теперь его тут нет. Вообще не представляю, куда он мог деться. Не знаете, тут нет случайно какой-то дыры в подвал или чего-то такого? Или, может, он к кому в квартиру забежал? В смысле, кто-то мог подумать, что пес ничейный, и впустить. Там парень был… Он в подъезд как раз заходил, Малыш с ним и забежал. Может, и дальше за ним пошел? Не знаете, кто это мог быть? Извините, просто не представляю, кого еще спросить, а вы уже вроде как один раз меня спасли. Если я мешаю, то сразу уйду, вы не думайте. Но вдруг знаете…
Дверь захлопнулась, но потом распахнулась, тихо звякнув снятой цепочкой.
На пороге стояла бабушка. Типичная такая, какой у Ксюхи никогда не было, но какую она изредка пыталась себе представить: седая старушка в застиранном, но чистом халатике и с пуховым платком на пояснице. Полненькая, опрятная, разве что бледная, как будто уже давненько не выходила из квартиры на солнце.
За спиной старушки виднелся коридор, который мог бы иллюстрировать статью «Типичная обстановка времен СССР»: выцветшие обои в цветочек, зеркальное трюмо, на стене репродукция картины с мишками в лесу, вместо двери в комнату – штора из мелких деревянных
