от меня что-то загорелось.
— По причине отсутствия пострадавшего, — Наследник изобразил печаль в голосе, которую перебивали едкие издевательские ноты, — честь привести приговор в исполнение будет передана его наставнику. Сними маску, отныне это твой долг!
Кайрин все время был рядом. Он вышел из первых рядов, спокойно скинул мантию и остановился в центре площадки, лишь мимолетно наблюдая за пленниками, которых стража уже привязывала к двум деревянным столбам. Никакой плахи не будет… Никакой виселицы. Ничего. Меня начало трясти.
Я знала, что должно произойти. Знала, знала, знала… Знала, но не представляла как буду смотреть на это. Я и не старалась. Зрение упало, расфокусировалось. Сквозь туманную пелену я видела, как он принимает у жреца нож, потом подходит к осужденному, и удерживая того за дрожащий подбородок, приставляет лезвие к глазному яблоку. Я слышала, как пленник кричит: оглушающе, переходя на визг, который вскоре опустился до несвязного животного хрипа. Карающий вырезал ему язык.
Хватит, остановись, пожалуйста, хватит!
“Прикончи его!” — требовала толпа.
Если бы я стояла поблизости, должно быть, смогла бы услышать и как трещат сухожилия, когда он резал их, лишая мужчину возможности держаться на ногах. Хватит.
Кайрин меня не слышал. Не хотел ни слышать, ни чувствовать, и отрезал подобную возможность для меня.
Я развернулась и зашагала к выходу с балкона. Сид преградил дорогу, он что-то попытался мне втолковать, но я, кажется, приказала ему проваливать. Запуталась в тюле невесомых занавесок, споткнулась о ножку стола, дернула за ручку двери, едва ли соображая в какую сторону её повернуть, чтобы выбраться из этого ада.
— О чем я и говорил, — мурлыкнул принц за спиной, — главное — знать на кого смотреть. Бесман, это вы обронили?
Заторможено обернувшись, я увидела, что Лис протягивает мне клочок бумаги. Пара секунд понадобилась на то, чтобы понять произошедшее. Я подлетела к нему, вырвала послание из рук, но было уже поздно. Естественно, он успел прочесть. К черту! К черту! К черту все!
— Не советую соваться на площадь. Остался ещё один пленник, хватит и на вас. Или, постойте, вы не хотите отдавать учителю свою славу? — Озадаченность с которой принц это произнес, могла одурачить кого угодно.
— Не советую больше соваться ко мне, Ваше высочество, — огрызнулась я.
— Бросьте, это всего лишь шутка!
Я скатилась вниз по ступенькам, чувствуя, что Сид следует по пятам, но не желая замечать его. В холе гостиницы было безлюдно. Хорошо. Представление ещё не закончилось, а значит свидетелей моего позорного бегства не так уж и много. Принц преподал мне замечательный урок! Я, я и ещё раз я, стала для него занимательным объектом для наблюдения.
— Эй ты, — Заметив на пути одного из слуг, я нервно окликнула его, — приведи моего коня.
— Бес, тебе нужно остыть… — Сид попытался воззвать к моему голосу разума, но тот ушел в безвременный отпуск.
— Ты знал? Честно признайся, знал?
Парень схватил меня за плечи, заглядывая в глаза. Что он хотел там увидеть? Чего я пыталась от него добиться?
— Нет. Я понятия не имел, что казнь перерастет в ритуальное убийство, но предупреждал о непредвиденных обстоятельствах. Говорил, чтобы ты держался спокойно несмотря ни на что. Было такое? Было!
— Ты не предупреждал, что Карающий будет их потрошить, ясно?!
Сказала и прикусила запястье, чтобы заткнуть рвущуюся наружу правду.
— Так что тебя смущает? Процесс потрошения, или то, что именно он им занимался? — Сид огляделся по сторонам, после чего поволок меня на улицу, подальше от номеров. — Убийство всегда остается убийством, вне зависимости от способов.
“А он и раньше лишал людей жизни, ты уже знаешь это” — повисло в воздухе. Действительно, что же меня смущало? Все. Все вместе, черт побери. И способ, и спокойствие, с которым он работал, и…
Что он ещё сможет сделать, если прямой приказ императора, или какое-нибудь чувство долга, подскажут ему: “Так надо”
Что будет, если эта отрешенность, жестокость, черствость, перекинется и на меня тоже? А может оно уже проявляется во мне? Я ведь взялась за орудие пыток, не отдавая себе полный отчет в действиях. Было ли решение принять у Сида металлическую иглу и вонзить её в чужое тело моим?
— Это провокация, Бес. Дисмаль решил показать свою власть, ничего более.
— Я понимаю.
Только вот понимание не помогло мне сдержаться! Потому что все те оправдания, которыми я так старательно прикрывалась — брехня собачья. Я просто выдумала для него образ святого благородства, и была выбита из колеи, когда он разошелся с действительностью. Меня предупреждали об этом, а я не верила.
— Успокоился? — Спросил Сид.
— Да.
Нет. Теперь мне нужно придумать способ как все исправить.
Дорога до дворца не запомнилась совершенно. Я не говорила больше со стражем, старалась держаться прямо в седле и выглядеть сдержанной несмотря на то, что воображение рисовало продолжение казни, которую я так и не смогла досмотреть.
Как эти руки методично вскрывали грудную клетку? Как погружались в неподатливую плоть, чтобы вырвать ещё теплое, пульсирующее сердце? Что происходило в его голове?
Когда Сид провожал меня до покоев, я успела накрутить себя до такой степени, что готова была молить стража не рассказывать Кайрину о том, что я все видела. Будто это могло помочь мне избавиться от объяснений и проблем! Будто если я притворюсь, что ничего не было, смогу скрыть отвращение и к нему, и к себе.
Да я не знала как вести себя с ним теперь!
— Сид, передай ему все, что мне удалось узнать от Иршада… И скажи, что я налажал. Снова.
С этими словами я хлопнула дверью перед носом у парня, чтобы наконец насладиться поеданием себя в одиночестве. Я не впускала слуг, когда мне по расписанию принесли еду, пыталась читать книги, не разбирая смысла, и в итоге просидела в четырех стенах до глубокой ночи, пока на небо не взошла луна, а сухой промозглый ветер не начал задувать свечи, пробираясь в приоткрытое окно.
Подарок Лиса мозолил глаза. Что теперь принц думает обо мне?
Я забралась в кровать не раздевшись, накрылась одеялом с головой и попыталась уснуть. Безуспешно. Связь все так же не работала. Не знаю зачем, но я попыталась настроиться на неё, выискивая брешь в защите Карающего, от чего моментально разболелась голова. Проклятье, как после неудачной попытки трепанации! Это было неестественно.
Он прогонял меня… Сама виновата. Жалела себя весь день, в тот момент, когда он взял на себя ответственность за мои поступки. И я же его за это и осудила…
Выскочив из постели, я кинулась
