не лезть в чужие разборки?
Я врезаю ему в живот. Без всяких разворотов. Просто бью кулаком. Изо всех сил. Сбиваю урода с ног.
Темно вокруг. Совсем темно. Смахивает на тот шкаф, в котором я прятался, когда…
Не важно.
Я молочу Эльдара так, как умею. Как получается. Он бьет в ответ. Наверное. Я этого не замечаю. Ни боли не чувствую, ни страха. Просто хочу размазать этого дебила. Мыслей нет. Ничего нет. Я и про фильмы забываю. И про бельгийца.
Дальше – обрыв. Гул в ушах. Перед глазами все как в тумане. Внутри печет. Я будто стометровку за секунду пробегаю.
Меня подхватывают под плечи. Уволакивают в сторону.
Эльдар хнычет. Катается по полу, закрывая лицо ладонями. Ревет.
Училка опять мною недовольна. Отчитывает. Тянет к директору.
– Он совершенно неуправляемый, – говорит. – Никогда меня не слушает. Вечно отвлекается. А его контрольные? Диктант? Там же кошмар. Но это ерунда. Он устроил чудовищный дебош. Ужас. Меня до сих пор трясет.
– Глеб, в чем дело? – спрашивает директор. – Неужели нужно опять вызывать в школу твою тетю?
Тамара мне не тетка. Она никто. Подруга матери, которую я согласился терпеть. Временно. У нас нечто вроде сделки. Но тут я ничего не хочу объяснять и не собираюсь отвечать на вопросы. Достали.
Я глотаю. Во рту почему-то много жидкости. Соленой. Вкус странный. Меня мутит. Вытираю губы и вижу, что руки в крови. Кажется, там не только моя кровь.
Тошнит. Теперь еще сильнее.
– Он напал на Эльдара, – продолжает училка. – Мальчика забрали на “скорой”. Глеб выбил ему передний зуб. Нос сломал! Там ужасное кровотечение.
– Эльдар, – повторяет директор. – Басаев что ли?
Училка кивает. Открывает рот, явно хочет разныться опять, но смотрит на меня и больше ничего не говорит.
– Идите, – директор кивает на выход.
Училка уходит.
– Как ты это объяснишь, Глеб? – директор усаживается напротив. – Что за беспредел?
– Пусть Эльдар объясняет, – пожимаю плечами. – Пусть скажет, почему он такой придурок и его тупая рожа напрашивается на кулак.
– Третий случай, Глеб. За месяц. А это только начало учебного года.
Молчу. Что тут сказать? Оправдываются слабаки. Или те, кто сомневается в своих поступках. А мне сомневаться нечего. Я прав. Говорить не о чем.
– В прошлом году мы тебе многое прощали, – прибавляет директор.
– Что?
– Срыв урока по физкультуре.
Ерунда. Физрук сам не хотел проводить занятия. Зацепился за первый попавшийся повод. Ну подумаешь, я полез на брусья. Сам размялся.
Пусть урок нормально проводит. Тогда никто отвлекаться не будет. А то прогоняет старые упражнения раз за разом. Кому такое надо? Скучно.
– Прогулы, – продолжает директор.
Подумаешь. У меня были дела поважнее.
– Стычки с другими ребятами.
– Мы делали турнир, – тут я уже не выдерживаю. – Все сами согласились. Это же игра. Соревнование. Все по-честному.
– “Кровавый турнир”?
Дался ему этот фильм. Мы же не точно как там повторяли. Кто-то из пацанов прокололся. Я-то сразу понял, директору кино не понравится. Молчал.
– Ладно, Глеб, – говорит он. – Завтра утром придешь с тетей. Но я сразу скажу как есть. Считай, это твой последний шанс. Еще одно нарушение дисциплины и тебе придется искать другую школу.
Нашел чем напугать.
– Завтра продолжим.
Да что тут продолжать? Все ясно. Меня напрягает, что Тамара расстроится, а остальное побоку. Вообще, меня и Тамара не сильно волнует. Но у нас же договор.
Я обещал. Никаких проблем. Никаких прогулов. Пока не получу паспорт, живу по тупым правилам. Тамара не достает, если учусь без двоек.
Второй год мы вместе. Я почти привык. Стараюсь.
– Прости, – пищит кто-то, когда я иду домой.
Я оборачиваюсь и вижу того мелкого пацана. Рыжего. Его недавно к нам перевели, имя я еще не запомнил.
– Отдыхай.
Отворачиваюсь, дальше уйду.
– Эльдар тебе “стрелку” забьет.
– Чего?
– Все ребята так говорят. Когда он вернется, то все. Он никому такого не прощает. Его нельзя бить. Будет “стрелка”.
Рыжий слишком много болтает.
– Ты чего за мной увязался? – спрашиваю.
– Помочь хочу.
– Тогда свали.
– Глеб…
– Я один все решаю.
– Но…
Я оборачиваюсь и снова смотрю на него. Теперь это помогает, и пацан сваливает.
“Стрелка”. Так Эльдар называет то, что его братья приходят и дубасят за школой всех, кто ему не нравится. Раньше так попадали старшеклассники. Теперь я. Надо лучше подготовиться.
– Глеб!
Тамара хватает меня и начинает ощупывать.
Я морщусь. Да что такое?
– Кто тебя избил?
– Никто, – хмурюсь.
– Да на тебе живого места нет.
– Нормально все.
Пробую вырваться из ее рук, но это бесполезно. Тамара такая, что никогда не отпускает. Я знаю. Пробовал же сбегать. Ну так, пару раз, само вышло. Но она быстро меня возвращала. Все места знала. Куда бы не двинул, сразу же меня находила.
– Присядь, надо раны обработать.
– Там пара царапин!
– Кто на тебя напал?
– Да так, – понимаю, что тут только правду надо сказать. – Я сам драку начал. Директор теперь с тобой говорить хочет. Опять. Но этот Басаев такой придурок. Он сам нарвался. Я бы ему все зубы выбил. Иначе он ничего не поймет. Я еще мало ему врезал. Слишком быстро нас растащили. Просто не успел. Я бы ему показал, покруче “Бойни в китайском…
Замолкаю. Зря снова про это кино вспомнил. Сейчас Тамара опять начнет рассказывать, что
