расстояние художники. Томил, опять издевался.
— Можно нарисовать мышку. Полёвку. Наберёт хавчика и прячется в свою нору до следующей вылазки. Всех и вся боится, — опустил он руку и улыбнулся.
— Вот спасибо! — отозвалась и обиделась я.
— Или… — Егор вновь прищурился, вытянув руку, — …кошку. Она ласковая, но на руки ни к кому сама не пойдёт, тебя нужно долго приручать.
Он опустил руку, ухмылка с лица не сползала.
— Ты не показывал своей девушке картину? Или показал, и это стало одной из причин разрыва? — насупилась я.
— Она видела, но не знала, что это она.
— Повезло ей, — усмехнулась я.
Это стало маленькой местью за вторжение Егора в мою личную жизнь, но следом я пожалела, что задела его. Он не ответил. Отвернулся, потянулся к кружке с чаем. Несправедливо, что он может слышать мои мысли о нём, а я нет. Что он думает сейчас, обиделся? Или скучает?
— Я не обижаюсь, — ответил он на мои мысленные вопросы. — Но часто думаю, как бы всё сложилось, если бы… — Егор оборвал фразу и поджал губы.
Потом посмотрел на меня и спросил:
— Катя, а что ты в Тиндере не зарегистрируешься? Почему одна?
— Плохо разбираюсь в людях и мужчинах, — отмахнулась я. Не буду отчитываться.
— Давай помогу, — усмехнулся он.
— Не нужно мне помогать, — удивилась я внезапной заботе. — На твоём месте я наоборот радовалась бы, что у меня никого нет, а то бегал бы сейчас за тобой мужик с ружьём. Я не страдаю по этому поводу. Кажется, я говорила, что мне хорошо с самой собой.
— А этот Сеня, кто он для тебя? — любопытствовал Егор.
Вот пристал.
— Бывший, — вышло так, будто я прошу прощения. На самом деле я мысленно извинялась перед Сеней.
— Раз ты не ищешь с ним встречи, но легко можешь попросить о помощи, значит, ушла ты, — сделал выводы Егор. — Почему?
— Тебе скучно? — уставилась на него я.
— Ты хочешь помочь мне, я — тебе, — спокойно ответил Егор.
— Давай тогда первый выкладывай, что у вас произошло с твоей несостоявшейся женой, — предложила я сделку. Меня не тянуло на откровения, а вот Егору явно хотелось поболтать.
— У нас произошёл другой мужик, у Сашки на работе, — усмехнулся Егор. Он вообще ко всему относился просто или говорил так, будто его это не беспокоило. — Мы три года были вместе, жили в Москве, я собирался предложение сделать, а она ушла. Сказала, если дословно, что там у неё всё «пылает», а у нас уже давно погасло.
— Обидно, наверное, такое услышать, а ты не попытался её удержать, вернуть? — неожиданно для себя спросила я.
— А зачем, если там «пылает»?! — равнодушно спросил Егор. — Там уже всё далеко зашло, чтобы вспять поворачивать, я ничего не смог бы сделать.
Мне опять стало жаль Егора, в его судьбе всё шло наперекосяк.
— Кать, прекращай, — нахмурился он. — Вот я же могу ни о чём не жалеть, почему ты не можешь?! Подумай, ведь хорошо на самом деле, что так вышло. Я бы умер, и она осталась бы одна с разрушенными планами на жизнь. А так у неё любовь, новые отношения, опора рядом. Если б от вины своей избавилась ещё, стала бы совсем счастливой.
— От вины? — переспросила я.
— Есть вот у некоторых девушек привычка во всём винить себя. Сашка в моей смерти себя винит, — цокнул он языком и улыбнулся. — До сих пор иногда плачет, я же слышу. Можно подумать, что если бы мы остались вместе, я бы не погиб?!
— А может быть и не погиб бы, — добавила я.
— Если бы… — вздохнул Егор. — Я так часто задаю себе этот вопрос. Но, Катя, — он посмотрел мне в глаза со своей игривой усмешкой. — Я ни о чём не жалею, у меня была отличная жизнь. Правда. Переставай меня жалеть.
Глава 23. Сам такой!
На этот раз вздохнула я, пытаясь усмирить свою жалость.
— Теперь твой черёд, — напомнил Егор.
— Ну-у-у… — потянула я. Мне было сложно признаться Егору, он же наверняка осудит, начнёт комментировать. Когда я сказала Ульяне, что ушла от Сени, этого решения не поддержала, да и никто бы не поддержал, зато я вздохнула спокойно, вырвавшись из силков заботы и опеки.
— Мы встречались в школе последние полгода одиннадцатого класса, а потом я уехала в Москву учиться, и мы просто потеряли контакт, так и расстались. Обычное дело, — дёрнула я плечом, глянула на Егора, он внимательно слушал. — Но Сеня потом приехал в Москву работать, уже после универа, опять сошлись. Но я с Улей жила, он один, иногда у него оставалась, он всё настаивал, чтобы переехала. И все было не плохо, нет, но как-то тесно, душно, будто воздуха не хватает, — поморщилась я. — На работе просижу до ночи, а он меня ждёт, волнуется, встречает, даже не отчитывает, а мне всё равно стыдно. Это потом уже разговоры пошли, что и работу нужно менять, чтобы до ночи не сидеть, беречь себя и прочее. Сам в МЧС работает, то срочно вызовут в другую смену, то ещё какой форс-мажор, мог умчаться среди ночи на службу. Я могла понять, а он нет. Душил меня этой вечной опекой, разговорами о будущем, я и ушла.
Егор молчал, поджал губы, а потом выдал:
— Нет, всё-таки ты не мышь-полёвка, скорее, какая-то птица, — усмехнулся он. — Птица ту́пик.
— Ой, иди ты, — смеясь, отмахнулась от него.
— Всё-таки сбежала, — добавил Егор. — Я так и подумал, когда ты сюда переехала.
— Мне всё равно, что ты подумал, — скорчила ему гримасу.
— Так ли?! — приподнял он бровь.
Опять читает мысли. Но я лишь подумала: «Кто ж тебе признается?!» Егор смотрел проницательно, вглядывался в лицо, я не выдержала, отвела взгляд, посмотрела на часы — почти полночь.
— Время позднее, я собиралась поработать, — и потянулась к ноутбуку, открыла его.
— Тонкий намёк, что мне пора? — подал голос Егор.
— Даже если прямо скажу, чтобы уходил, ты ведь всё равно останешься? — покосилась я на него, пока система загружалась. — Но ты мне не мешаешь. Хочешь, даже музыку включу?
Он ничего не сказал, но улыбнулся. Потом ушёл во двор — поиграть с Демоном. Пёс, как всегда, радостно лаял и визжал за окном, иногда слышался голос и смех Егора. Как ни странно, меня тянуло к ним, побеситься, поиграть с собакой. Там за окном было веселье. Даже на работе стало сложно сосредоточиться под заливистый игривый лай. Потом надела наушники, чтобы погрузиться в работу, и сразу потеряла счёт времени. Отвлеклась, лишь когда Егор поставил передо мной
