Теперь, когда его охранники увидели, как я везу его через ворота, они могут подумать, что он разрешает мне выполнять поручения.
Но он в таком состоянии из-за меня.
Я делаю шаг вперед, отчего скрипят половицы, и его голова дергается в сторону.
— Что тебе нужно? — прорычал он низким голосом.
— Тебе понадобится помощь.
— Убирайся, — говорит он.
Слова Леды всплывают на поверхность. Конмак лишь грубиян, но не чудовище. Я не его пленница.
Расправив плечи, я приближаюсь к нему размеренными шагами, стараясь, чтобы он услышал мое приближение. Я останавливаюсь у другого края комода и кладу свою руку на его.
— Я не могу оставить тебя одного, — бормочу я.
Мышцы на его щеке напрягаются.
— Я же сказал тебе убираться.
— Позволь мне помочь тебе, — говорю я, мой голос едва громче шепота.
Он смеется.
— Мне не нужна твоя помощь, — рычит он. — Но если ты настаиваешь, то можешь встать на колени и пососать мой член.
Эти слова ударяют как пощечина, заставляя меня вздрогнуть. То, что я говорю дальше, происходит рефлекторно.
— Пошел нахуй.
Повернувшись на пятках, я направляюсь к выходу. Конмаку больно. Я это понимаю. Я даже могу понять, почему он такой колючий, но не собираюсь терпеть его дерьмо. Может, он и купил меня за целое состояние, но это не делает меня грушей для битья или игрушкой.
— Я найду Леду и скажу ей, чтобы приготовила что-нибудь простое на ужин, — я выхожу в коридор.
— Подожди, — говорит он со вздохом.
— Что?
— Останься, — хмыкает он.
Я оглядываюсь и вижу его через всю комнату с опущенными плечами. Он протягивает руку и добавляет:
— Пожалуйста.
Глава 14
Голос Конмака так мягок, что у меня сжимается сердце. Даже если бы я хотела, не могла бы оставить его одного справляться со своими ранами. Я иду назад, смотрю на его протянутую руку и переплетаю наши пальцы.
— Прости, — пробормотал он.
— И ты меня, — бормочу я. — Надо бы уже давно привыкнуть к грубости, но последние несколько дней совсем запудрили мне мозги.
— На скотобойне так плохо?
Я вскидываю голову.
— Откуда ты знаешь?
— Ты ведь назвала мне свое имя, да? — ответил он хрипловатым голосом. — Я нашел информацию о тебе.
— И что узнал?
— Что тебя продал Сайлас Кардеа, — Конмак замолчал.
Это тактика, которую используют люди, чтобы побудить других к разговору. Обычный человек почувствует себя неловко и выложит все, что думает, лишь бы заполнить тишину. Но только не я. Я противостояла налоговым инспекторам, сотрудникам службы охраны окружающей среды, придуркам, которые вынюхивали и задавали вопросы, из-за которых нас всех могли убить. Черт, и в итоге я потерпела неудачу, поведясь на собственного мужа, который оказался самым большим хищником из всех.
Конмак притягивает меня к себе.
— Кто он?
— А зачем спрашивать? — спрашиваю я между стиснутыми зубами. — Ты уже знаешь ответ.
Его ноздри раздуваются.
— Ты упрямая женщина.
— Да.
— И волевая.
— И что?
— Поэтому твой муж продал тебя?
Я напряглась.
— Почему ты думаешь, что он сделал это не ради денег?
— Правильная женщина стоит больше, чем любое состояние, — прорычал он.
— Ты ничего обо мне не знаешь, — шепчу я.
— Твой отец умер, когда тебе было восемнадцать, оставив на тебя управление Скотобойней «Дареус», в которой работает тридцать человек, которая декларирует оборот в миллион фунтов и в два раза меньше убытков.
Я шаркаю ногами, мои щеки пылают.
— Я не представляла правительству настоящую отчетность.
— Тебе годами сходила с рук подделка отчетности, и ты знаешь, как вести себя в кризисной ситуации.
Мои плечи поднимаются до ушей.
— Это для самосохранения.
— Ты могла бы сбежать сегодня. Этот ублюдок дал тебе возможность сбежать, но ты рискнула всем, чтобы вытащить меня.
— Верно, — шепчу я.
— Почему?
— Я не смогла оставить тебя с этим маньяком.
— Почему?
— Потому что... — я прикусила нижнюю губу, подбирая нужные слова. — Потому что это не я. Я возвращаю свои долги. И ты заслуживаешь лучшего.
— Тогда не перечь мне, когда я говорю, что правильная женщина стоит больше, чем любое состояние.
Мое сердце колотится так сильно, что я уверена, что он слышит его отголоски.
— Ну и какая же я в таком случае?
Он притягивает меня к себе.
— Бесценная.
Мы стоим так близко, что дышим одним воздухом, и мои ноздри наполняются запахом его лосьона после бритья. Напоминает кедровое дерево, дым и свежескошенную траву. Я вдыхаю глубже, ощущая аромат кожи. Он - полная противоположность Сайласу, который предпочитает одеколоны унисекс.
Раздается стук в дверь, заставляя меня вырваться из его объятий.
— Что? — рявкает Конмак.
Леда вбегает с огромным подносом. При виде босса с повязкой на глазах ее черты лица сразу же осунулись.
— Это правда.
Конмак вздрагивает.
— Что тебе нужно?
— Я принесла вам поесть, сэр. Подумала, что вы проголодались.
— Оставь.
Суровость его тона пронеслась над ней как дуновение ветерка. Не говоря больше ни слова, она проходит через комнату и ставит поднос на стол. В дверях она добавляет:
— Здесь хватит на вас двоих.
— Спасибо, Леда, — говорю я мягко.
Пожилая женщина натянуто улыбается, а ее взгляд снова обращается к Конмаку. Я ободряюще киваю, надеясь дать ей понять, что позабочусь о ее начальнике.
Она выходит в коридор и захлопывает дверь. Все напряжение ушло, и я осталась голодной и уставшей.
— Может, поедим? — спрашиваю я.
Конмак берет меня за руку, и мы идем к столу из красного дерева, стоящему у окна. Я одной рукой отодвигаю стул и приглашаю его сесть.
— Я не инвалид, — ворчит
