дых».
С детства, помнится, косноязычный
Песню всё ж написал Моисей.
Смысл простой: Жили вы неприлично,
Иегова порол вас публично…
То ли будет по смерти моей.
Главы 32–33. Лебединая песня Моисея
Внемлите небеса, я буду говорить,
И слушайте поля слова из уст моих,
Учение моё как дождь я буду лить.
Пусть выпадет роса тех капель золотых
На траву и кусты, на зелень и на жмых.
Бог истины наш Бог и нет неправды в нём.
Правдив и верен Он, твердыня всех твердынь.
Не раз Он поражал врагов своим огнём,
В час страшного суда на головы гордынь
Могуществом своим обрушит неба синь.
Но развратился весь пред Ним его народ,
В пороках родовых строптивый сын погряз,
Пустился он в разврат у Иордана вод.
Здесь несмышлёных я хотел спросить бы вас:
Не Он ли ваш Отец, с кем спорите подчас?
Одумайся, смирись, мой вероломный сын,
Тебя Бог сотворил, устроиться помог.
Ты в масле с давних пор катаешься как сыр,
Где мёд и молоко. Кто дал тебе чертог?
Спросите у дедов, кто истинный ваш Бог,
На полном кто скаку не оборвал ваш бег?
Я Господу и вам свой посвящаю стих.
Часть Иеговы есть народ, что «Лучше всех»,
Прах старцев он хранит, родителей своих,
А что до всех других — плевать ему на них.
Когда кроил наш Бог земли цветной палас,
Иаков свой удел в пустыне приобрёл,
Но в дикости степной Бог не покинул нас,
Счёт по числу колен Израиля повёл,
Свой охранял народ как истинный орёл,
Смотрел за ним, хранил как ока своего
Зеницу, для орлов её важнее нет.
На крыльях поднял Бог сынов под небосвод
(Когда подарит им Кольт первый пистолет,
Тогда иных богов для них простынет след).
Господь тебя с руки, чем бог пошлёт, кормил,
От тука брал земли, от родниковых вод.
Он кашу с топора в пустыне вам варил,
Елей гнал из скалы, из камня делал мёд…
С сырого молока твой не болел живот.
Кровь виноградных лоз при Господе сын пил,
Ребёнку, знают все, сто грамм не повредят.
Пивной алкоголизм лечил по мере сил…
А после про богов (мол, опиум и яд)
Слух люди распустив, пить будут всё подряд.
У Бога под крылом Израиль утучнел,
На Господа харчах раздался как павлин,
От сытости своей Заступника презрел.
За жертвой перестал сын заходить в овин,
Короче оборзел, повёл себя как свин.
Охочий до девиц до блуда волонтёр
Богами раздражал чужими Своего,
И в Иегове гнев сложился как костёр,
Что вспыхнул до небес. Речь Бога Самого
Я лишь передаю, послушаем Его:
«Лицо сокрою Я, не видеть чтоб конец
Сынов и дочерей. Род развращённый их
Растает на земле, как тает леденец.
А верности коль нет в назначенных Моих,
Свой выплесну Я гнев на них как на чужих.
Их суетный уклад Меня ввергает в брань,
Острее Мне ножа сынов политеизм.
Меня не огорчат ни Будда, ни Коран,
Спокойно восприму я даже атеизм -
Зато упёрся мне тупой их дебилизм.
Обилием забот народ Я наделил,
Чтоб в праздности не жил, не ведал про тоску.
А он совсем умом подвинулся дебил,
Стал кланяться готов последнему божку -
Желанье возбудил снести с него башку.
Все бедствия на них Я разом соберу
И стрелы истощу, мор напущу и глад.
Их ослабевших зверь настигнет поутру,
В отмщении Моём всех будет рвать подряд,
И дело довершит ползучих тварей яд.
Извне детей губить их будет острый меч,
От ужаса сойдут с ума и мал, и стар.
Могу легко народ сей в лагерь Я упечь,
Рассыпать по земле, размазать, распластать
И многое ещё, о чём молчат уста.
Боюсь лишь одного, что недруги сынов
Весь перечень заслуг Моих возьмут себе,
Припишут, приплетут сюда иных богов,
Начнут лупить в тамтам и прыгать при ходьбе,
И Мой услышит скот чужое Цоб-цобе.
В сравнении со Мной — тварь, платяная вошь,
Сумевший о себе такое возомнить.
Что до Моих врагов, в них смысла ни на грош,
Их полчища легко в подкладку заманить,
Как гнид передавить, начальников — судить.
Их виноград от лоз Содомских. Терпкий яд
Таят в себе Гоморры горькие грозды,
Драконов ярость в них сжигает всех подряд.
И с веток вниз летят заблудшие дрозды,
Отведавшие те порочные плоды.
Где их куриный бог, что сможет исцелить,
Обратно возвратить их из небытия?
Я ж изострю свой меч, возмездие свершить
Нашлю куриный грипп, над миром Судия,
На свете Бог один и этот Бог есть Я».
Как повелел Господь, всех стад Его пастух
Песнь за день Моисей для Бога написал.
Народу он изрёк слова той песни вслух,
Свой опус изложил как с чистого листа
И сделал всё что мог, чтоб шлягером он стал.
Проект с ним поднимал сын Иисус Навин,
Тинэйджеров молил не жаться по углам
И при словах о сверх возвышенной любви
Не дрыгаться, а петь, тусовки под тамтам
Оставить первобытно-диким племенам.
Счёт с жизнью Моисей готовился свести,
Неумолимый Бог отдал ему приказ -
На гору Аварим плоть бренную снести,
На землю Ханаан взглянуть в последний раз
И где-то по часам с полудня до шести
К народу своему достойно отойти.
Глава 34. Уход Моисея. Раздвоение личности
За рекой Иордан Моисей не жилец,
Провинился пред Господом в самом конце.
О себе Моисей, зная близкий конец,
Говорил исключительно в третьем лице.
За него я подумал: "Раз Книга моя,
Не позволю жрецам содержанье менять.
Про меня скажут — он, за себя скажу — я,
Мне решать от какого лица выступать".
И взошел Моисей с Моавитских равнин
Посмотреть на ручьи, из которых не пить,
Где потом обоснуется главный раввин,
Куда мне мой Господь не дозволил ступить.
Там по слову Господню почил Моисей.
Плоть осталась в земле, дух мой — на небосвод
Отошёл к Иегове на мой юбилей,
Было мне в это время сто двадцать всего.
На долине Моава в земле погребён,
Там покоится вечным покоем мой прах.
С незапамятных дней и до ваших времён
Где могила моя, знает только Аллах.
Моисею сто двадцать всего, как почил,
Было лет, как уста он замкнул на замок.
Зренье не притупил,
