— Хотя бы поговорите, — многозначительно округляет глаза, а сама направляется к внучке, закрываясь с ней в комнате. И таким образом дает возможность нам с Антоном пообщаться.
Стоит маме скрыться из вида, как муж сбрасывает маску. Крепко хватает меня за запястье и тянет за собой к выходу. На пороге резко тормозит и меня в стену впечатывает.
— Это что еще за новости? Что за хмырь за твоими вещами сегодня приезжал? — рычит он со злостью и ревностью. — Любовника себе завела? Когда только успела? Поэтому выпендриваешься все эти дни? Перья распушила! Принарядилась, — оценивает меня.
— К тебе приезжал водитель с работы. Я блузку чаем залила, и мне нужна была сменная, — фыркаю я ему в лицо. Противно, что он непонятно кем меня выставляет. Будто не узнал за все эти годы. Будто я повод когда-нибудь давала!
— А-а-а, — растерянно тянет. — Ладно. Все-таки приняли тебя в ту крутую компанию? — слышу удивление в его голосе. — Ну, молодец. Идем домой отмечать новую должность, — берет меня за талию.
— Антон, мы разводимся, — сбрасываю с себя его руки и отступаю вглубь коридора.
— С чего это вдруг? — гаркает он.
Едва не захлебываюсь воздухом от возмущения — и демонстрирую ему «разрисованную» скулу.
— Я же извинился, — пожимает плечами. — Слушай, почудила и хватит. Собирай свою малую — и идем домой.
— МОЮ малую? — цепляюсь за слово. — Мы с МОЕЙ дочерью остаемся здесь! Зачем тебе эта «черная дыра»?
— Не придирайся к словам, мась, — закатывает глаза. — Я соскучился, — делает шаг ко мне, но я выставляю ладони перед собой.
— Я на развод подаю, Антон, — упорно стою на своем.
— Уверена? — прищуривается зло, а я киваю. — Будем имущество делить?
— Мне от тебя ничего не нужно, не волнуйся, у меня зарплата хорошая, — я будто доказать ему пытаюсь, что чего-то стою. Ведь все время, пока я сидела в декрете, он с пренебрежением ко мне относился.
— …и дочь делить, — слышу в его словах налет угрозы. — Я ведь отец и имею право участвовать в ее жизни.
— Ритка тебе не нужна, зачем ты… — сипло произношу я.
— А ты нужна. Мелкую можешь или с собой взять, или оставить, с кем хочешь, но сама чтоб вернулась! Неделю тебе на размышления, — бросает грозно.
Вздрагиваю, пытаясь проанализировать его слова. И мотивы.
За что он так со мной? С нами?
Антон намеренно толкает тумбу для обуви, которая с грохотом падает на пол рядом со мной. И покидает квартиру, со всей дури хлопнув дверью.
Слышу за спиной внезапный рев дочери, которая испугалась шума, — и лечу на звук, на мгновение забыв обо всем.
— Ну, тише, сладкая моя плюшечка, мама рядом, — успокаиваю Ритку, покачивая ее на руках.
— Ма-а, — всхлипывает она, жмется ко мне. Но замечает серебристые пуговки на моем пиджаке и затихает, ковыряя их цепкими пальчиками.
— Не помирились? — вздыхает мама. И только присутствие ребенка не позволяет мне закричать от разрывающего душу чувства несправедливости.
— Зачем мириться, если мы разводимся, — стараюсь говорить ровно, но голос дрожит.
— Снежка, ты что? — укоризненно качает головой мама. — Антон рассказал, что у вас произошло. Он ведь случайно тебя толкнул — и ты ударилась. Первая серьезная ссора, а ты уже разорвать все хочешь. Столько вместе прошли! Жалеть потом будешь!
Отшатываюсь от нее, как от прокаженной, и малышку крепче к себе прижимаю.
— Что? Толкнул? Мама, почему ты веришь ему, а не мне? — сглатываю комок обиды.
— После родов твое состояние… кхм… нестабильное, — отводит взгляд. — То апатия, то истерики, то обмороки. Мы обсуждали это с Антоном, ему тяжело в последний год с тобой… Я понимаю причину и искренне жалею тебя, но не позволяй депрессии разрушить твою семью.
— Нет больше семьи, — еле слышно отвечаю, после ее слов ощущая себя чуть ли не сумасшедшей. — И не было никогда. Просто поняла я это слишком поздно. Антон не принял Риту с момента ее рождения и по сей день, — повышаю голос. — А мне не нужен муж, который отвергает моего ребенка! Еще и на меня руку поднял!
— Ты преувеличиваешь, — спорит мама. — Антоша заботится о Рите. И семья у вас хорошая. Ты не знаешь, какие мужья бывают! — приближается, по щеке моей ласково проводит тыльной стороной ладони. Мимолетом синяка касается, и я вспыхиваю от злости. — Дай ему шанс исправиться.
— Ты папе такого шанса не дала. А ведь он тебя не бил, не унижал, — выпаливаю и тут же губы сжимаю, потому что развод родителей — больная тема.
— Не физически, — ожесточается мама мгновенно.
Сажусь на кровать вместе с дочкой, отпускаю ее ползать по покрывалу, но слежу, чтобы на пол не сорвалась.
— Меня папа любит до сих пор, заботится, хоть и не живет с нами, — добиваю ее фактами. Словно желая отомстить за то, что она на стороне Антона.
— Есть то, чего я не могу простить, — шипит, словно змея.
Поднимаю взгляд на маму, замечаю злость и горечь, что плещутся в ее глазах, соединяясь во взрывоопасную смесь. Которая затягивает меня в прошлое.
Родители развелись, когда я поступила в универ. Для меня это стало неожиданностью. Но причину никто из них мне так и не сказал. «Не сошлись характерами», — так объяснила мама, а папа просто промолчал. Почти двадцать лет семейной жизни были перечеркнуты в один день.
— Ты права, мама, и у меня тоже есть такой список. В нем — рукоприкладство и игнорирование ребенка. Я не могу этого простить Антону, — твердо чеканю, а сама на автомате хватаю Ритку за кофточку и тяну на себя, дальше от края кровати. — Так что я сделала свой выбор!
— Не пожалей о нем, — цедит мама.
— Потому что ты пожалела? — озвучиваю то, в чем она самой себе боится признаться. И, судя по ее реакции, попадаю в цель. — С Антоном совершенно другая ситуация, мам. В отличие от отца, он никогда не был поддержкой ни для меня, ни для дочки. Наоборот, может быть опасен для Ритки, потому что на дух ее не переносит. В ярость впадает, если она кричит, — передергиваю плечами, вспоминая, как на балконе малую укачивала, когда она мучилась коликами. — Нет, мам. Все кончено.
— Завтра поговорим, на свежую голову, — не унимается.
— Завтра мне на работу с утра, а Ритку к Злате на весь день отвезу, — решение приходит ко мне самой собой.
Подумать только: я боюсь оставлять ребенка с его собственной бабушкой!
— Зачем? — ее брови взметаются вверх, а лицо искривляется в недоумении.
— Мне хватило горячей «домашней» встречи сегодня. И «семейного» ужина. И угроз от мужа на десерт, — мама дергается и смотрит недоверчиво. — Нравится Антон? Живи сама с ним.
Жестом прошу ее покинуть комнату. Мать бросает на меня многозначительный взгляд, словно хочет сказать: «Не повторяй моих ошибок». Но вслух ничего не произносит. Уходит молча, пока я пытаюсь унять бешено скачущее сердце, восстановить сбившееся дыхание. И побороть знакомый туман в голове. В одном мама права — со мной не все в порядке. Однако Антон не помогает, а лишь усугубляет мое состояние.
