Книга Холодное блюдо мести - Юрий Витальевич Яньшин

одновременное присутствие всех владельцев «ядерных чемоданчиков», что шло вразрез со всеми писаными и неписаными правилами безопасности. Ровно в два часа по полудни, все приглашенные собрались в ставшем уже привычном для заседаний зале-амфитеатре, прозванном кем-то из местных остряков «военным парламентом». Высокое собрание открыл сам Верховный:

— Протокольная группа на месте? Ага. Вижу. Ну, что ж, приступим. Товарищи, члены Высшего Военного Совета Российской Федерации, я полагаю, что вы уже все догадались о причинах созыва внеочередного и конфиденциального заседания. В связи с утренними событиями на нашем Севере и в Белгороде, нам сейчас предстоит выработать решение по реакции России на вопиющее нарушение ее суверенитета и массовое убийство граждан. О подробностях случившихся инцидентов вы и сами уже извещены, а потому я не стану утомлять вас лишними пересказами. От себя могу добавить только то, что на этот раз не удастся спрятаться за дипломатическими формулировками с выражением «решительного протеста» и вынесением 100500-го решительного и последнего «китайского» предупреждения. Ответ нужно будет дать твердый и однозначный. Иначе нас не поймут ни враги, посчитав нас в очередной раз слабаками, ни потенциальные друзья, ждущие от нас наконец-то решительных телодвижений. А самое главное — нам не простят нерешительности наши собственные граждане, поверившие и доверившиеся нам. Это то, что касается нападения на Белгород. Что же насчет атаки американцев на наш объект в Белушьей, то там, как мне кажется, у нас еще предстоит серьезный разговор с руководством Соединенных Штатов. Затягивать дебаты считаю делом малопродуктивным, поэтому прошу желающих высказаться коротко и по существу. Прошу высказываться.

Первым поднял руку Командующий Дальней авиацией.

— Сергей Иванович, я почему-то так и думал, что вы первым захотите высказаться, — заметил Верховный. — Прошу.

— Товарищи! — воскликнул, откашлявшись, генерал-лейтенант Кобылин. — Ну, сколько можно терпеть выходки бандеровской Украины?! Ведь сил уже никаких нет терпеть этот беспредел! Шесть лет они ежедневно терзают республики Донбасса! Каждый день мы читаем сводки и смотрим по телевизору, что, то тут, то там убили мирных людей. Русских людей, замечу.

— Попрошу не скатываться до банального национализма, — перебил его спикер. — Мы страна многонациональная и для нас смерть любого мирного человека должна быть неприемлема.

— Простите. Вырвалось. Можно продолжать?

— Можно, только, пожалуйста, без лозунгов. Только ваше предложение, — согласился Афанасьев.

— Хорошо. Первого июля после того, как они пошли на приступ Донецка, мы им дали по мордасам. Крепенько дали. Они затихарились на два месяца. И вот опять проснулись, но теперь уже непосредственно по нашей территории. Значит, урок на пользу не пошел? Надо повторить. Только в кратном масштабе.

— Генштаб противника уже разрушен. Куда предлагаете целиться? — вопросительно выгнул бровь Валерий Васильевич.

— Разве нет больше целей в Киеве кроме Генштаба? — в свою очередь задал риторический вопрос Кобылин. — А Банковая? А офис этого клоуна-наркомана? В конце концов, бить надо по тому, что буржуи ценят более всего. А ценят они свое имущество, недвижимость и прочее барахло. Смешать с землей Межигорье — аналог нашей Рублевки. Пусть их кондрашка хватит от потери дворцов.

— Оно, конечно, неплохо бы, — встрял, как всегда, полный тезка командующего Дальней авиацией, сидевший в Президиуме по правую руку от Верховного. — Да вот только после июльского отлупа дураков там не осталось. Они прекрасно знают, что ответ им непременно прилетит. А значит, ни на Банковой, ни в офисе президента, нам никого застукать уже не получится. Все они уже попрятались по крысиным норам. И во дворцах, кроме прислуги нет никого. А дворцы они вновь отстроят на уворованные деньги.

— У вас, Сергей Иванович, имеется, на сей счет какое-то предложение? — всем корпусом повернулся к нему Афанасьев.

— Имеется, — не стал отпираться Начальник Главного Оперативного Управления, — но позвольте мне его высказать чуть позже? А сейчас, хотелось бы выслушать других ораторов.

— Добро, — согласился Верховный.

— У вас товарищ генерал-лейтенант, имеются еще какие-либо соображения? Нет? Хорошо. Кто еще желает высказаться?

На этот раз поднял руку сам нынешний Начальник Генерального Штаба.

— Прошу вас, Николай Васильевич, — обратился в сторону Богданова диктатор.

Тот встал и, одернув на себе китель заговорил:

— Если перед нами будет поставлена задача по уничтожению того или иного объекта на сопредельной территории, то мы ее, безусловно, выполним. Но мне хотелось бы затронуть немного другую тему.

— Надеюсь, что связанную с этой, — вставил Афанасьев.

— Разумеется, — подтвердил генерал-полковник. — В прошлый раз, прежде чем нанести удар по противнику, нами были предварительно предприняты меры дипломатического характера. А именно, напомню вам, этому предшествовало заседание Совбеза ООН. И хоть это действие не принесло каких-то зримых результатов, формальность была соблюдена.

— Желаете заручиться поддержкой ООН? — ухмыльнулся Юрьев, сидящий слева от Афанасьева. — Не получится. Так же, как и в прошлый раз, все окончится бурной дискуссией.

— На результат я и не рассчитываю. На него может надеяться только наивный дурачок. Все дело в соблюдении определенного ритуала. Это как кидание перчатки в лицо противника перед дуэлью.

— Пока мы будем разбрасываться перчатками, они будут нас лупить по морде, — проворчал Рудов.

— Но если в ответ на их кровавую акцию, мы предпримем свою, то чем, тогда мы будем отличаться от них? — продолжал отстаивать свое мнение Начальник ГШ.

— Я смотрю, Николай Васильевич, вы очень хотите понравиться мировому сообществу своим благородным отношением к врагу? — прищурился Сергей Иванович. — Вы понимаете, что пока мы собираем Совбез, пока проводим никчемные дебаты, наш противник успеет подготовить страны, так называемой «западной цивилизации» к тому, что русские спровоцировали против себя ракетную атаку. Они даже могут обвинить нас в том, что мы сами спланировали и сами же обстреляли свой город. С них станется. А теперь мы якобы готовимся в ответ на это, провести свою акцию с целью обезглавить страну, выбравшую путь демократии. Самое удивительное заключается в том, что им поверят просто на слово, не вдаваясь в детали. Наша задача — не дать им время на подготовку общественного мнения.

— Я, товарищ Рудов, не меньше вашего желаю перемешать с кучей дерьма всю эту бандерлоговскую сволоту, однако, при этом, хочу, чтобы брызги крови из его расколотого черепа не заляпали мой парадный мундир, — покраснел от негодования Богданов. — А насчет европейского общественного мнения, то оно, в этом случае, просто обвинит нас в развязывании войны, если мы пойдем по пути эскалации, предварительно не заявив своей позиции на международной арене.

— Прошу всех успокоиться, — вмешался в спор, грозивший перейти на личности, Афанасьев. — Мне нравится предложение Николая Васильевича. Проформу, конечно же, надо соблюсти. Не нам отменять дипломатический этикет.

В зале приглушенно загудели. Очень многие были на стороне пылкого Начальника Главного Оперативного Управления.

— Попрошу тишины! — постучал торцом