спелой чернотой, за которой пока еще не было видно звезд.
Больше всего Артем любил зайти в воду по колено, вдавить голову жертвы в песок и смотреть, смотреть на разламывающийся этот закат, на красотищу вокруг, на дрожащее солнце и густоту красок, наполняющую мир. Под ним трепыхалась очередная женщина, шумела, колотила по воде, но Артем держал крепко до тех пор, пока не исчезало солнце, уступая место южной ночи с глубоким звездным небом. Нет ничего лучше для аппетита, чем прогулка по морю на закате.
Сегодня же к закату можно было не успеть.
Во-первых, чудовищно портилась погода. Как это обычно бывает на юге: на голубое небо внезапно наползли тяжелые серые тучи, заволокли со всех сторон и принялись грохотать и сверкать молниями. «Яндекс» показывал, что дождя не будет, что тучи скоро разбегутся, но верить какой-то там программке Артем не привык.
Во-вторых, пришлось повозиться с девушкой. Артем потерял почти час, не успел перекусить в любимом месте по дороге и теперь отчаянно молился, чтобы успеть захватить хотя бы краешек уходящего солнца. А ведь еще надо было успеть обратно, к семье.
Он знал все серпантины, перекрестки, посты ГИБДД, извилистые тропы и узкие дороги среди гор, знал, где нужно свернуть, чтобы срезать; куда заехать, чтобы не стоять в бесконечных пробках среди озлобленных туристов; где можно промчаться сквозь лес, зато потом вынырнуть сразу на нормальную трассу. Навигатор половины дорог не показывал — для него переезды в горах были сплошным зеленым пятном на карте с узенькой вихляющей полоской федеральной трассы.
Артем свернул где нужно. Дорога сузилась, деревья поредели, а с двух сторон нависли серыми щербатыми боками горы. Перед Сочинской Олимпиадой тут собирались расширить трассу, обезопасить, поставить укрепления и освещение, но, как это бывает, ремонт длился ровно до тех пор, пока не закончились бюджетные деньги. Теперь о нем напоминали лишь старые вагончики, горки гравия и песка, накренившиеся и выцветшие знаки.
Под колесами взвизгнула галька. Артем услышал, как заколотила ногами жертва — бум-бум-бум — но здесь ее некому было услышать.
Девушка была хорошенькая, лет двадцати пяти, кровь с молоком. Глаза голубые, волосы золотистые (крашеная или нет — не разобрать), личико точеное, правильное. В Краснодаре, считал Артем, самые красивые девушки. Даже спорить не надо.
Он привязал ее к металлической скамейке, оставил свободными ноги, потому что когда-то давно прочитал, что человеческое мясо с адреналином самое вкусное. Жертвам всегда казалось, что они могут сбежать. Пусть бьются, дергаются, стучат до самого конца пути… Вкус надежды — знатное лакомство.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
На извилистом повороте Артем почувствовал, как вздрогнула земля. Руль будто силой вырвали из рук. Ремень безопасности резко сдавил грудь. Краем глаза он успел заметить, как что-то наваливается сбоку, наползает, окутывает. Окна завибрировали от пронзительных и колких ударов камешков, будто кто-то швырял их горстями с гор.
А потом мир перевернулся.
Автомобиль тряхнуло, лобовое стекло лопнуло, в салон с невероятной силой хлынула грязь. Артем закричал, нащупывая пальцами замок ремня, отстегиваясь. За спиной гулко, с хрустом треснула перегородка, просел потолок, стекла покрылись сетью трещин. Воздух наполнился пылью, песком, камешками. Уши заложило от грохочущего — рокочущего! — звука. С таким звуком с гор сыплются валуны. Артем вздохнул песком, закашлял, рванулся в сторону, пытаясь выбраться хоть как-то, хоть куда-то, но его швырнуло обратно, вжало в сиденье, перевернуло.
Несколько камней хлестко ударили по голове, и Артем отключился.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Он пришел в себя от звуков, похожих на слабый далекий скрежет, открыл глаза и понял, что ничего не видит.
Неподалеку скреблись, что-то ссыпалось, будто зерна риса в тарелку.
Артем нащупал рукой собственное лицо, провел пальцами по мелким царапинам на щеках и подбородке, потом по груди, по поясу, а вот вместо ног, чуть выше колен, обнаружил песок и камни.
Было трудно дышать, воздух налился пыльной тяжестью, обволок жаром и духотой.
Чернота перед глазами потихоньку расступилась, обрела очертания. Артем поднял руку, она уперлась в металлическую вогнутую внутрь преграду на расстоянии полуметра от лица. Повернулся, продолжая ощупывать пальцами пространство, будто крот. Во рту пересохло, а на зубах скрипел песок.
Он смог вытащить ноги — благо, засыпаны они были не сильно — перевернулся на живот. Все вокруг было в теплой вязкой грязи, вперемешку с камнями и стеклом. Артем понял, что все еще лежит в «Газели» — измятой, изуродованной, потрепанной. Мир вокруг дрожал в темноте, сложно было разобрать детали.
Где-то всхлипнули, и Артем вздрогнул от неожиданно громкого звука.
— Господи, господи, господи, — зашелестели чуть ли не у самого уха. Хотя, быть может, в темноте все звуки казались близкими. — За что же мне такое? Нас завалило. Завалило. Живьем! Умру здесь! Никто не узнает. Мамочка не узнает. Господи. Позвонить бы…
— Эй, — позвал Артем, и дрожащий лепет внезапно смолк. — Как там тебя? Катя? Ира? Ты цела?
Темнота будто застыла. Стало так тихо, что Артем физически почувствовал, что уши закладывает от напряжения. Он старался услышать хоть что-нибудь. Малейший звук.
— Не бойся, дура, — сказал он, сипло кашлянув. — Сейчас точно не до тебя. Выбраться бы…
— Вы меня отпустите? — прошептала девушка. — Я никому не скажу. Я вашего лица не видела, не знаю, кто вы такой. Будем считать это ошибкой, да? Пожалуйста!..
Артем поморщился. Его сильно нервировало замкнутое пространство, а тут еще этот испуганный лепет. В поездке криков он не слышал, а в конце пути, перед тем как потащить жертву к воде, затыкал ей рот тряпкой, чтобы не раздражала нелепыми мольбами. Слова ничего не значат, так зачем надрываться?
— Заткнись на минуту, а? — попросил Артем. — Дай сообразить.
Похоже, их завалило оползнем. Или как там называется эта фигня, когда горы обваливаются. Дорогу-то так и не укрепили, ремонт забросили, дожди почти две недели шли, вот и подфартило. Заката не видать, как своих ушей. Тут бы выбраться теперь, да следы замести…
Девушка всхлипнула, и Артем понял, что влип. Если приедут спасатели и вытащат их обоих, то девчонка вряд ли будет молчать. Расскажет все. Как он подобрал ее по дороге из Краснодара, автостопщицу, собирающуюся доехать к бабушке в Геленджик. Как свернул в лесок и, не давая опомниться, зажал в кабине, принялся выворачивать руки, обмотал ее шею веревкой и только тогда заставил заткнуться… Наверняка спросят, почему у него спилены внутренние ручки на двери со стороны пассажира, зачем ему кейс с набором
