без кола и двора очень сложно. Ну, да ладно, Крыса не самый хороший человек. Гарик имел возможность больше с ним не общаться и никогда не общался, даже не сказал «пока» перед отъездом домой.
Вечером их привозили обратно в лагерь, где теперь собралась в одну кучу вся контора. Здесь же он встретил своих по учебке. Узнал, что Димка погиб, что Машинист ранен, но неизвестно вытащили его или он так и истёк кровью в подвале. Что циник остался один на позиции и отстреливался из пулемёта несколько часов, отбив три атаки. Пока не подошли свои, и его тяжело раненного увезли в госпиталь. Рим выжил, но к соседям на житьё ехать отказался, уехал к себе на Балтику. Узнал, что осталось их целых семь-восемь человек. Остальные — половина убитые, половина по госпиталям. Выслушал кучу страшных и смешных историй. Но сил на эмоции не было. Что-то в нём зачерствело. И он никак вспомнить имя паренька, который был ему очень рад. «Васька!», — но это уже на следующий день.
Нашёлся Белгородский Медведь. Почти каждый вечер он заходил за Гариком или Гарик за ним, и они гуляли по периметру зоны, ведя светские разговоры. Обоим нужна была отдушина.
Ямы выкопаны, пора готовить бревно на блиндажи. Руководство дало ценные указания. Поехали в лес пилить и таскать брёвна. Пацаны, уже поскуливали и роптали: на войну приехали или зону топтать? У кого-то с непривычки начались проблемы со спиной. Бревно, оно, конечно, не компьютер. От нормального лесоповала отличало два момента: не было четкой выработки объёма, и сухпай с конфетами.
Брёвна грузили в машину, довозили до полянки с блиндажами и складывали в ста пятидесяти метрах от ямы будущего штабного блиндажа. Шкурили брёвна. Таскали к штабному блиндажу на горбу или снова загружали их в машину, везли сто пятьдесят метров до штабного блиндажа, разгружали. На вопрос:
— А нельзя брёвна сразу привести к будущему штабному блиндажу и там зашкурить?
Был получен уникальный ответ:
— Нет, вы там намусорите.
Шкурить бревно лопатой можно, но то ещё удовольствие. К удивлению, временами присутствовали некоторые из начальства, показывали примеры. Правда только примеры, как надо работать. Сами, обычно не работали. До обеда, как правило, все уезжали по важным и очень важным и очень ответственным делам обратно в лагерь, где и сидели в доступном начальству интернете, в важной начальственной палатке, отдельно огороженной забором из маскировочной сетки. Сетка позволяла замаскировать важную штабную палатку и создать у руководства, которое занимается важными делами, зону комфорта, чтобы решать важные дела.
Как-то в дождь, сильный ветер снёс плохо закреплённую маскировочную сеть и оголил палатку. Срочно были вызваны бойцы, которые под дождём обустраивали начальственный забор.
Гарику всё это очень нравилось. Во-первых, поработать на свежем воздухе. Во-вторых, было особенно весело, наблюдать за тем, как они маялись дурью, занимаясь мартышкиным трудом. В-третьих, не стреляли. В-четвёртых, зарплата прилично выше, чем дома за тоже самое.
— Чего вы разнылись? — обратился Гарик к парням. — Домой приедете, зайдёте на пилораму, спросите, сколько мужики получают. Скажете им, что они лохи, что настоящим наёмникам платят в пять раз больше. Джамбу покажете. Круто.
— Ты уже дед, Гарик. Таблетки сегодня не ел, вот и радостный.
Как-то раз они шкурили бревно со Стасом, который ворчал, что надо было слушать маму, идти учиться. Был бы сейчас инженером.
— Давай местами поменяемся, — предложил Гарик.
— Зачем?
— Ты же хотел почувствовать себя на месте инженера? Будешь шкурить бревно с этой стороны, инженерской.
— Ты инженер? — засмеялся Стас.
— А то! Меняемся?
Поржали.
Через несколько дней, снова прислали экскаватор. Гарик шкурил бревно, перешучиваясь с соседями. Когда закончил повернулся к будущим блиндажам. Экскаватора не было. Ям тоже не было.
— Не понял?
— Зарыли, Гарик. Обратно.
— Это интересно.
Поржали.
Последним штрихом была гениальная мысль руководства вытащить из ям все брёвна, в том числе уже закопанные, а аккуратно складировать в ста пятидесяти метрах от неудавшегося будущего штабного блиндажа. Поливал мелкий дождик. Гарик договорился с начальником склада, поработать у него. Вытаскивать закопанные в ямах брёвна, да ещё под дождём, было неохота.
С начсклада у Гарика сложились особые отношения. Тот был из штурмов, бывший зэка, хороший специалист, разжалованный на склад за пьянку.
— Если сейчас, объявить этим воинам, что все они пойдут в штурма, то боевой пыл сразу кончится и девяносто процентов сбегут.
— Ты, Лёха, плохо относишься к людям.
— Зачем к ним хорошо относится? Патронов извели тонны, обвешанные все ходили, как «рембы», а воевать не умеют, только понты.
Когда Гарик сдавал свой автомат, Лёха улыбнулся, автомат был ещё в заводском солидоле.
— Гарик, автомат сдал! — весело сообщил начсклада.
У него Гарик мог попросить совета или телефон, чтобы набрать жену.
— Только тихо, — просил Лёха. — Только тебе. Говорить никому не надо.
Людишек продолжали регулярно разбрасывать по домам. Видимо, начальство путём ни о чём не договорилось, и контору по-тихому сворачивали. Никакой конкретики не было.
Когда закончился лесоповал, начались весёлые трудовые будни в лагере. Снова выставили посты, теперь Гарик и Валера с шести до двенадцати утра охраняли гараж. Сначала было весело. Утро начиналось с шахматной партии, поедания чего-нибудь и обсуждения жизненно важных вопросов.
— Я людей с работы всегда увольняю ласково, — рассказывал Валера. — Желаю им найти своё место в жизни, удачи, семейного благополучия, здоровья и финансовых успехов.
— Аминь, — добавил Гарик.
— Что?
— В конце надо вставить «аминь».
Поржали.
Однако эти посты стали очень быстро выматывать. Распорядка в палатке не было, телевизор орал до двух часов ночи, а полшестого Гарика поднимали на пост. Поспать днём тоже не было никакой возможности. Начальство, считало, что спать днём не положено. Или учёба, или работа. Работа была очень интересная. Например, однажды Гарик выколачивал ковёр для палатки мудрого руководства. Это была самая, что ни на есть боевая задача, всем проходящим Гарик показывал джамбу и строил суровую рожу пса войны.
С собой привезли не только ковры. Например, без хорошей двуспальной кровати с ортопедическим матрасом, передвигаться было невозможно. Шкафчики, тумбочки, холодильники, гантели, штанги, гири, спортивный уголок, компьютер — всё нажито непосильным трудом на войне, всё возили с собой там и привезли сюда. Настоящее боевое подразделение. Главное, чтобы в палатке потом не воняло. Пот, он у начальства аллергию вызывает.
К концу недели Гарик засыпал на ходу, но продолжал свои диспуты с Медведем.
— Ты, Медведь, всё упрощаешь. И общество вы все пытаетесь лечить хирургическими упрощёнными методами. Отобрать и поделить — это у вас социализм, нагнуть и отобрать — это капитализм.
— Ну, а ты, что конкретно
