десятками тысяч копов уже ищет меня во всех закоулках… А, знаешь за что?»
«За что?» — недоумение оппонента стало ещё больше.
«Да за то, что кто-то особенно сильно поразвлекался в «Паладине», устроил там пытку над двумя героями, а потом и вовсе укокошил… Вот за это они меня и разыскивают…»
«Нуууу…» — недоумение сменилось озадаченностью.
«Этот кто-то — ты! Теперь ясно?»
«Аааааа… Ну, что ж поделаешь… Надо было увереннее говорить перед настоящими фликами…»
«Надо было знать, что геи, как и нормальные мужики не могут дышать под водой!»
«Ну, что ж поделаешь… — повторил он во второй раз. — Но, вообще-то, я давал ему достаточно воздуха…»
«Ладно, в любом случае теперь нам надо быстрее избавиться от «Застёгнутого»».
«Ты намекаешь на то, что не можешь убить его сам?» — рука Бросмана потянулась под пиджак.
«Нет, я намекаю на то, что надо поскорее его допросить и выкинуть к чёрту», — огрызнулся я на собеседника и изо всех сил пнул ногой по лежащему бедняге.
Тот очнулся и пробормотал что-то вроде: «Что? Кто?»
«Говори, где остальные документы!» — зарычал я на «кожаного человека» и саданул голенью ещё раз, но не так сильно.
По непонятным возгласам можно было понять, что ему очень больно из-за простреленных ног и в то же время неприятно из-за пыльного мешка на голове, потому что вся пыль этого «кошмара» оказывалась у него во рту. Кстати, о ранах. Они оказались настолько серьёзными, что весь низ машины под этим «куском кожи и молний» окрасился в тёмно-красный цвет.
«Потерпевший» застонал, как подобалось.
«Где остальная бумага, твою мать, у меня нет на тебя времени… Говори!» — мой голос стал совсем грубым.
«Ааааа… Он в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли… Не бейте…»
Последние слова привели меня (да не только меня) в совершенно другое состояние. Если документы там, то уже ничего не получится. Это же ведь база одной из сильнейших разведок мира (у нас там совсем немного народу, из которых половина — стариков, которым уже ничего не надо и которые уже ничего не могут, половина — новичков, неимеющих никакого доступа к по-настоящему серьёзным документам), где находятся передовые технические средства, благодаря «царскому» финансированию.
«Ты не оговорился?» — задал я вопрос «Застёгнутому».
«Нет, они там…» — ответил тот, продолжая ныть.
«Понятно. Ну, что ж… — я повторил фразу Бросмана. — Спасибо за помощь».
«Не бейте…»
«Никто тебя больше не станет бить… Уверяю тебя в этом», — обнадёжил мой бас жертву.
«Спасибо. Спасибо большое».
Я вытащил из кобуры «Глок» и, вплотную прислонив глушитель к голове ничего не видящего обречённого, нажал на спусковой крючок, затем бросил рядом огнестрелку (то же самое сделал и «Молния» дома у убитого, так делают все профессионалы; «Если ствол засвечен один раз, во второй раз от засветки он сгорит вместе с хозяином», — так мыслят мои мозги каждый раз, выбрасывая пушку, на этот раз это — «Глок 26». Даже обидно выбрасывать такую вещь, ведь вместо обычных 40 тысяч боеспособных выстрелов, характеризующих хороший пистолет, он даёт целых 160 тысяч; теперь в нашей зверской команде оружием обладал только Бросман со своим «Курцем», хотя и у меня подмышкой хранилось тайное оружие, а Лондже своего израильского монстра уже выкинул дома у «Застёгнутого») и обратился к Амораменте: «Знаешь, придётся всё-таки твой джип сжечь…»
«Да я только что…»
«Ничего, ничего. Я куплю тебе новый. Здесь всё равно было много крови из-за ран в коленях».
«Дело не в деньгах. Просто мне его подарили…»
«Сожалею, но ничего не поделаешь… Слишком много крови… А пока, между прочим, сядь за руль… Возможно, придётся сматываться на всё катушку… Я знаю, ты хорошо идёшь на таран…»
«Ну, в общем, да», — парень явно скромничал — если бы он не стал киллером, стал бы гонщиком, да ещё и каким…
Ему бы на танке ездить
19 августа 20:03
Спустя пять минут команда Коза-Ностры снова на дороге, но на этот раз мы с Амораменте спереди, а Бросман вместе с трупом сзади.
Если раньше я сказал, что Лондже с лёгкостью смог бы стать профессиональным гонщиком, то теперь, наблюдая его тщательность и ласку обращения с авто, моё мнение относительно него повышались до такой степени, что ему и дальние перелёты на «Боинге-747» были по колено.
Через две минуты таких нежностей с кусками металла, пластмассы и резины для «Сицилийского Шумахера» настал экзамен — свернув налево после перекрёстка, впереди показался полицейский кордон.
«Быстро они…» — раздалось со стороны заднего сиденья.
«В следующий раз, когда будешь проводить форсированный допрос, не забудь, что ты не на «Диком Западе», — после сказанной речи я направил свой взгляд в сторону «Молнии», погруженного в мир скорости на 100 процентов.
Кордон состоял из трёх поставленных перпендикулярно руслу улицы полицейских «Ford», а также обычных рядовых копов в форме.
До кордона оставалось 150 метров, когда Амораменте «дунул ногой» на акселератор, отчего машина начала разгоняться с такой скоростью, что смогла бы обвести вокруг пальца и «Porsche Boxter».
Полицейские в кордоне обратили внимание на нашу машину.
Сицилийский Аэртон Сенна обгонял попутные машины так легко и просто, что казалось, будто он играет в какую-то несложную видеоигру.
Наконец, мы достигли расстояния равному примерно четыре метра до ближайшей кордонной машины (в этот момент машина мчалась вперёд со скоростью 90 км/ч — в городе, а тем более в Нью-Йорке подобная скорость при таком потоке машин можно признать рекордом), и копы открыли огонь одиночными выстрелами.
В этот момент «Молния» вонзил ногу в тормоз, при этом скорость упала до 30-ти км/ч, и крутанул руль чуть вправо.
С диким рёвом «Cherokee» бросился в боковую часть багажника «Ford» левым углом своего стального бампера. После столкновения «Ford» развернуло на 210 градусов влево, тем самым открыв нам дорогу, а Лондже ещё сильнее «притопил» в газ.
Флики онемели от увиденного и перестали стрелять, а всё потому что Амораменте не просто классный водитель, а потому что он ко всему прочему ещё и отлично знает свой бронированный автомобиль…
Минус один фраер
19 августа 20:28
«Не знаю я, как вас отсюда вытаскивать. — ответил Лучано Анастоцци — самый молодой «посол» Коза-Ностры за всё историю (31 год), командовал в Нью-Йорке (кличка — Вычико; почему у него такая кличка, объяснения нет, может быть это его детское прозвище, но человек это был уникальный. Любитель спорить и устраивать драки, да таких размеров и такого бешенства, что они
