твоё осознанное желание, ты заполнишь заявление, отработаешь две недели и вольна делать всё, что хочешь.
Я медленно киваю, глядя себе под ноги.
— У тебя есть ещё какие-то вопросы ко мне?
— Не-а…
— Тогда можешь идти, — говорит Светлана и сама встаёт из-за стола.
Поднявшись чуть позже, я киваю в знак прощания и быстро двигаю на выход.
Уже за дверью я поднимаю глаза и гляжу перед собой. Я делаю медленный вдох, и в икрах начинает что-то вибрировать и безболезненно покалывать. Я решаю попрыгать на одной ноге несколько раз, чтобы это ощущение прошло, после чего решительно двигаю в сторону лифта.
По пути я подхватываю свою олимпийку и, пользуясь моментом беспалевности, беру горсть конфет из вазочки на чужом столе. Нефиг добру пропадать.
Уже в лифте я еду не один, шугая людей своей блаженной рожей. Чувствую себя придурком. Отчего-то мне хочется только странно хихикать, растирая морду в попытке сбросить улыбку. Но это выходит не сразу. Только когда я спускаюсь вниз и выхожу в холл, мне удаётся более-менее привести себя в порядок.
Я приближаюсь к периллам и привлекаю внимание охранника, громко свистнув. Как только он отвлекается от ящика в будке, по которому крутят футбол, я кидаю ему в руки конфету.
— Покеда, Палыч, — я выкрикиваю это и ныряю под поручни.
Охранник что-то орёт мне вслед, но я прибавляю шаг и покидаю здание быстрее, чем тот успевает меня догнать.
***
— Да я в душе не ебу, откуда эти фотографии, — гаркаю в трубку, снимая сковороду с конфорки. Слишком увлёкся просмотром какой-то развлекательной программы по телеку, в итоге котлеты подгорели. Но я не парился, гарь легко снимается ножом, а котлета — это и в Африке котлета.
— Судя по качеству и лицу, ей на фотографиях от пятнадцати до двадцати лет, — выдвигает своё предложение Пашка, доканывающий меня с другого конца провода. — Я поискал фото в гугле. Они действительно в свободном доступе. Выложены в одноклассниках на странице некого Александра Захарова.
— Это чё за хуй? — отправляя отрезанный кусок котлеты себе в рот, спрашиваю я.
— Без понятия. — Я слышу, как Пашка усиленно щёлкает компьютерной мышью. — Есть ещё несколько снимков собаки, фотография куста, дорога, вроде как в деревне… Больше никаких фото на его странице нет.
— Погугли, что это за тип. Кем работает, и всё такое.
— Этим и хотел заняться, — сообщает мне Павлик. — Ты ведь помнишь, что завтра у тебя пара?
Я недовольно морщусь, пока зажимаю телефон между плечом и ухом и пытаюсь вытряхнуть котлеты из сковороды в тарелку.
— Валер?
— Да слышу, бля. Во сколько?
Пашка ненадолго замолкает. Видать, проверяет расписание, чёртов зубрила. Я, не дожидаясь продолжения разговора, беру тарелку и сажусь за стол, приступая к трапезе. Сегодня у меня серьёзный ужин для серьёзных мужиков: жирнючие котлеты с пюрешкой.
— В десять утра, — наконец-то сообщает староста.
Я ему традиционно ничего не обещаю, просто продолжаю жевать.
— В двести третьем кабинете. Смотри не опаздывай, там жёсткий препод, который не пустит тебя, даже если ты задержишься на минуту.
— Не жизнь, а сказка, — высказавшись, что я думаю насчёт всей этой ситуации, я делаю хороший глоток кофе и громко ставлю чашку обратно. — Слышь, умник, мне нужны снимки МРТ с какой-нибудь внушительной травмой.
— Зачем?
— Ну, я же так люблю работать, жить без этого не могу, врубаешься? — я стараюсь придать своему голосу как можно больше сарказма. — А вот я нихуя не врубаюсь, что от меня там хотят на этой работе, ясно тебе?
— Ясно.
— Босс сама подкинула мне идейку. Мы на днях столкнулись с ней. Она видела, как меня пыталась защемить парочка додиков.
— Что?! — Я чуть не глохну, когда Пашка это выкрикивает.
— Спокуха, всё путём. Я легко избавился от них. — Ковыряя пострадавшее ухо, я прижимаю мобилу к другому и продолжаю: — В общем, мне нужны фейковые снимки. Типа, я получил какую-то травму, так что мне нужно всё разжевать и объяснить. Будто я новенький, вот! Иначе я не вынесу этой хуйни и уволюсь, а ты будешь исполнять мои хотелки.
— Да сделаю я, — вздыхает Паша. — Какую травму тебе приписать?
— Погугли, я хуй знает. Сам придумай. Травмы я умею только наносить.
— Будет сделано. — Он снова начинает усиленно кликать мышью, и я спешу с ним проститься.
— Всё, у меня дела, покеда. — И сбрасываю прежде, чем тот успевает отреагировать.
Прикончив ужин, я надеваю свой лучший (и пока что единственный) костюм, отправляясь на прогулку.
План по апгрейду Леры весьма прост в исполнении и наверняка эффективен. Я решаю начать с бега, подключая занятия на остальные группы мышц постепенно.
Например, сегодняшнее утро я начал с планки.
А ночь собираюсь закончить лёгкой пробежкой по району, заодно изведаю окрестности.
В ближайшем магазе я беру бутылку воды и отправляюсь в путь.
Косые взгляды прохожих меня мало ебут, в Муторае на меня тоже поглядывали. В основном из-за моего авторитета, ясен хуй, но были и другие причины.
На пешеходном переходе я пересекаю дорогу вместе с толпой и только тогда ускоряюсь, переходя на бег, ныряя глубже во дворы.
В Муторае не все, но наверняка многие знали об одной истории, которую я ненавижу вспоминать.
Неподалёку от посёлка находилось одно озеро. Оно там уже стоит хрен знает сколько, и каждую зиму, когда оно замерзает, вся мелкота вываливается погонять в хоккей или просто прокатиться на санках, лыжах, у кого что было.
Мне тогда… уже и не помню. Это всё произошло до того, как меня забрали в армию.
В тот день один старшеклассник попросил меня отправиться на разборку к озеру. Он хорошо мне заплатил. Но было бы лучше, конечно, если бы он этого не делал.
Я пообедал в столовке, забрал портфель из класса и свалил с физры, выдвинувшись на стрелу.
Ничего особенного не намечалось, судя по его рассказу. Обычная беседа, может, несколько поучительных тумаков по типу «передай шакалу, чтоб ходил и оглядывался».
Но день вышел, мягко говоря, паршивый.
Те парни были хоккеистами. А все в Муторае знают, что в хоккеисты идут одни ублюдки и мудаки. По крайней мере, так происходило с нашей
