Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
Творец над всем, это ясно. А Хелла…
Древнее заблуждение.
Но сейчас неожиданно пригодившееся.
Когда в Сарск пришли освобожденцы, первое, что они сделали, – закрыли храмы. Второе – принялись арестовывать священников.
Третье…
Творец, прими их души, они мучениками за веру пошли к престолу твоему.
Старый епископ уцелел чудом. Казалось бы, ничего особенного, но… у него была забавная привычка. Иногда – может, раз в год, может, два раза – ходить на лыжах. Что, раз епископ, то уже и не человек? Так-то времени не было, и возраст, и болезни, и обязанности – да мало ли причин? Но пару раз в год… хотя бы один раз, это обязательно. Надеть простую куртку и штаны, встать на лыжи, оттолкнуться палками – и по полям. И смотреть, как искрится в лучах рассвета снег. Сначала сизый, а потом пронзительно-белый, хрустальный, алмазный, пронизанный солнцем…
Смотреть на заснеженные деревья, снять губами иней с хрупкой березовой веточки, посидеть на поваленном дереве, сделать пару глотков вина из фляжки, не ради опьянения, скорее как дополнение к этому дню. И закусить самым простецким бутербродом. Горбушка хлеба, ломтик сала, лепесток лука.
Пусть не подобает.
Но если даже раз в год не отпускать себя на свободу? Как жить-то? Это ведь не грех, просто непривычно. И слишком интимно, чтобы звать кого-то с собой.
Конечно, он никого из братии с собой не брал и не звал. Это было только для одного. Только его день, день между ним и Творцом, и не стоит вмешивать в эти отношения кого-то еще.
В этот раз его нашли.
Послушник, Антошка.
– Владыка!!!
Мальчишка бежал без всяких лыж, высоко вздымая облака снега. Растрепанный, без шапки, раскрасневшийся от бега.
– С ума сошел?! – по-отечески поинтересовался епископ, снимая теплый шарф и укутывая глупого мальчишку. Простынет ведь…
Но кровь похолодела в жилах у епископа.
Творец берег его.
И увел из монастыря в тот день, когда пришли ОНИ. Чудовища, иначе и не скажешь. В детстве епископу, тогда еще просто Даньке, рассказывали страшную сказку, мол, и так бывает. Вроде как обычный человек, и выглядит как человек, и ходит, разговаривает, а внутри у него сидит чудовище. И кровь человеческую пьет…
В тот день страшные сказки оказались правдой.
Когда они добрались до монастыря, все было кончено. Уже не было освобожденцев, остались только черные тела на белом снегу и алая кровь. Их просто расстреляли.
Всех.
Вывели и дали залп из ружей. Не слушали, не разговаривали – о чем? Просто убивали. Монахов, послушников, трудников…
За что?
Творец до сих пор не дал ответа.
Епископ помнил, как копал яму, как стаскивал в нее каменно тяжелые тела… на это потребовалось бы несколько недель старику да мальчишке, но монастырь стоял рядом с селом. Миряне пришли на помощь, а Даниил больше не возвращался в монастырь. Нашел себе прибежище в старом капище.
Он пошел бы в Сарск, умолял, увещевал, был бы убит, но стеной встал Антошка, стеной встали другие крестьяне… ругались, просили…
Даниил сдался.
Он жил и ждал… чего?
Он не знал.
Но молился что было сил.
За тех, кого Творец лишил разума. За тех, кому не повезло оказаться в адском котле.
За тех, кто придет…
Должен ведь кто-то прийти? Должно это безумие прекратиться? Правда?
Доходили новости – страшные, жуткие. Что казнена императорская семья, что люди воюют между собой, что…
Даниил даже верить такому не мог.
Вот когда она сбылась – детская сказочка, вот как отозвалась.
Жутко…
А с утра загремели выстрелы, и Даниил понял, что произошло… нечто.
Валежный. Антон Андреевич.
Это имя повторяли многие, знали, что он идет на Сарск. И если Творец будет милостив… Даниил молился за человека, который сможет прекратить это безумие… молился, пока по стенам не пополз иней.
Иней? Откуда?!
Треснула, рассыпаясь в щепки, икона.
– Это уже наглость – звать другого бога в моем храме.
Голос ледяной, звонкий, словно сосульки с крыши падают. И лицо… чудовищное совершенство? Или совершенное чудовище?
– Сгинь, рассыпься! Да расточатся враги его!!!
Хелла, а это была именно она, рассмеялась еще раз, и старый священник едва не обмочился. От ужаса. Страха даже не смерти, нет. Этот смех обещал нечто худшее…
– Слуга, ты звал, и тебя услышали. Скажи тем, кто придет, что императорская кровь жива. И скоро она будет в Сарске.
И – тишина.
Даниил смотрел широко раскрытыми глазами – и не мог поверить.
Было?
Не было?
Было… иначе откуда сломанная, словно бы расколотая, икона, откуда иней, кружевной занавесью закрывший все стены. Он медленно таял, но память о словах чудовища не исчезала.
Императорская кровь – жива?!
Творец, благодарю тебя!!!
Есть шанс!!!
Есть шанс прекратить это безумие!!!
Если бы иней не растаял сам, то жар молитвы его точно растопил бы. Впервые за эти чудовищные дни старик получил надежду.
А что от Хеллы…
Он бы и на гадюку сейчас согласился, не то что на богиню. А орудия все гремели и гремели. Бой приближался.
* * *
Корпус Улаева, приданные ему бронепоезда и бронеавтомобили получили приказ атаковать Сарск с юга. Вдоль железной дороги.
Вторая часть войск должна была отрезать освобожденцам дорогу на север. Чтобы не сбежали… вдоль Вольной.
Когда рассвело, Салам Амирович Улаев бросил людей в атаку.
Это было жуткое зрелище. Первыми пошли бронеавтомобили. Они переваливались через наспех выстроенные заграждения, ломали доски, словно спички, рвали колючую проволоку, а уж следом за ними шла пехота.
Шла, стреляя во все, что движется.
Они не надеялись уцелеть, они шли умирать.
Сам Улаев возглавлял наступление. Ему говорили, его пытались остановить… бесполезно. Семья генерала была в Звенигороде. Что с ними?
Неизвестно…
Душа мужчины просила крови. И освобожденцы щедро заливали ею траншеи.
Падали под огнем из бронеавтомобилей… да, у них на позициях были и пулеметы, и ружья, но…
Броня была непробиваема. А что ты сделаешь с этим чудовищем, которое едет прямо на тебя… вот именно на тебя, и сейчас раздавит… и пули свистят у виска, и черные флаги, черные мундиры надвигаются неудержимой волной…
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
