палаты. Геббельс пытался орать, но в рот ему уже забили половую тряпку, благо, она нашлась тут рядом — неизвестный уборщик заботливо оставил тряпку в больничном коридоре, вместе с ведром.
Я подошел к жене:
— Эм… Ты как?
Жена пребывала в глубоком шоке, взгляд у женщины был совсем стеклянным. К ней уже бежала наша дочка Гудрун, чтобы обнять и успокоить.
— Ты не мой муж, — пробормотала жена, не отрывая от меня дикого взгляда.
Вот блин. Хотя пора бы уже привыкнуть. В книжках попаданцы всегда с легкостью дурят голову каждому встречному-поперечному и успешно притворяются хоть Иваном Грозным, хоть Горбачевым, хоть фараоном Аменхотепом Третьим, хоть кем угодно.
Но жестокая реальность оказалась совсем иной.
Тут вообще никто не верил, что я Гиммлер. Каждая собака в Рейхе понимала, что я не тот, за кого себя выдаю. Наверняка даже мои адъютанты уже поняли, что с их шефом что-то не так, просто этим парням некуда было деваться, некуда отступать. Ибо, понятное дело, что если Гиммлер проиграет, то и они все отправятся на виселицу. Вот почему они выполняли мои приказы, а отнюдь не потому, что ничего не заподозрили. Наверняка заподозрили — я вел себя более чем странно и нехарактерно для Гиммлера.
Ну и плевать.
— Уведи маму куда-нибудь, — приказал я дочери, а потом обратился к приемному сыну, — И ты, Герхард, тоже иди. Вас будут хорошо охранять, не бойся. Привезти вас сюда было ошибкой, простите.
Я повернулся к моим адъютантам:
— А вы притащите мне простыню. Поищите в палатах — мне нужна белоснежная простыня. Чистая. И белая, как снег.
— Желаете вывесить французский флаг, рейхсфюрер? — ухмыльнулся адъютант.
— Что? Французский флаг? Почему французский?
— Ну есть известная шутка, что флаг Франции — белый, — смутился адъютант, — Лягушатники же все время нам проигрывают, во всех войнах. И все время сдаются.
— А, ясно, — я милостиво улыбнулся, — Да, ты прав. Мне нужен белый флаг. Вот только сдаваться я никому не собираюсь. Я иду на переговоры.
— С мятежникам, рейхсфюрер?
— Именно, — подтвердил я, — Военщину пора загнать обратно в стойло. И еще найди мне Вольфа, командира моего личного штаба, я желаю видеть его здесь, немедленно. И еще…
Я оттащил адъютанта в сторону и произнес, уже тише:
— Ты же в курсе про Айзека?
Адъютант захлопал глазами:
— Айзека? Вы про двойника фюрера?
— Именно про него. Разыщи его. Борман хотел поставить Айзека вместо нашего фюрера, которого Борман и убил. Но у меня другие планы на этого парня. Так что Айзека охранять по высшему уровню, пошли за ним самых верных людей.
Рейхсминистр народного просвещения и пропаганды Йозеф Геббельс, карикатура Кукрыниксов, 1943 г.
Берлин, округ Berlin-Mitte, 1 мая 1943 09:21
Из клиники «Шарите» мы вышли в составе представительной делегации. Для полной представительности нам не хватало только фюрера.
Но Гитлера так и не нашли, медицинский автомобиль с вождем Рейха растворился где-то на улицах мятежного Берлина. Я, конечно, дал секретные указания по всем инстанциям ловить Гитлера и похитившего его предателя Раттенхубера. Однако результата пока не было, коматозный фюрер и Раттенхубер как сквозь землю провалились.
Перед тем, как покинуть больницу, я доел бутерброды Бормана, а еще выпил полчашки коньяку, оставшегося после нашей беседы с рейхсляйтером. Коньяк оказался откровенно паршивым, на этикетке было написано «Martell», страной производства была указана Франция. Но на вкус — не дотягивает даже до армянского из «Красного и Белого». Вкус у коньяка был резким и одеколонным, возможно, это вообще был контрафакт, местная немецкая подделка. Я уже ничему не удивлялся, даже тому, что в гитлеровской Германии разливают какой-то шмурдяк под видом Мартелля. Я уже убедился, что «орднунгом» тут и не пахло.
Но коньяк придал мне сил, на время снял усталость. А еще наполнил меня мужеством перед тем, что мне предстояло сделать. Это были мои фронтовые сто грамм.
Когда я покинул больницу, меня сопровождали пятеро моих телохранителей, те, которые приехали со мной с самого Берлинского аэродрома. Еще я взял дюжину шутц-полицаев, а еще — всех троих моих адъютантов.
Теперь я их уже различал, даже выучил их имена, которые мне заботливо подсказала дочка.
Первый адъютант, тот, который ударил Бормана, а потом с особым наслаждением избивал Геббельса — Рудольф Брандт, штандартенфюрер ᛋᛋ. На вид ему лет тридцать, в очках, и по словам моей дочери — контуженный. В принципе полный отморозок, но зато беспрекословно верный Гиммлеру, в чем я уже лично убедился.
Второй: Вернер Гротманн, штурмбанфюрер ᛋᛋ. Этот помладше Брандта, рожа у него серая, да и вообще чем-то неуловимо похож на крысу. Как мне сказала дочь, Гротманн исполняет обязанности моего секретаря. Мою семью в «Шарите» привез именно он, а еще он же бегал за Юнгом, чтобы психиатр привел меня в чувство после черного ритуала.
Третий — Курт Вагнер, оберштурмбаннфюрер. Этот самый молодой, и морда у него самая «арийская». Волосы черные, зато челюсть квадратная, а глаза синие. Командует моими телохранителями. Именно его я посылал поставить вокруг больницы щутц-полицаев. Этот парень был самым молчаливым и непонятным. Гиммлер вроде ему доверял, но мне Вагнер совершенно не нравился.
Конечно, будь у меня под рукой википедия — я бы наверное прочел в ней про дела этих молодчиков, окружавших меня, и ужаснулся бы. Наверняка каждый из этих парней справедливо заслуживал виселицы. Но политику выбирать не приходиться. Увы, но Штирлицев или Судоплатовых мне в адъютанты не завезли, так что работаем с тем, что есть. Высшая доблесть мужчины — это работать с реальностью, как она нам дана, а не мечтать о кренделях небесных.
Кроме адъютантов меня еще сопровождал Карл Вольф — начальник моего Личного штаба рейхсфюрера ᛋᛋ, и по словам моей дочери: самое доверенное лицо Гиммлера. Вольф подъехал пару минут назад и теперь глядел на меня подозрительно. Как и все остальные, он наверняка уже уяснил, что с его шефом что-то не так.
Вольфа мы все помним по фильму «17 мгновений весны», хотя реальный Вольф оказался не столь внушителен, как игравший его актер. Настоящий Вольф был мужиком плешивым и неприметным. И как было заметно: старался лишний раз не попадаться мне на глаза.
Еще тут же был приехавший по моему приказу начальник Берлинской полиции Далюге. Ну и еще я взял с собой дочку, хотя девочка в этой компании эсэсовцев смотрелась довольно странно.
Тут же присутствовали двойник фюрера Айзек и курировавший его бригадефюрер. Айзек, разумеется, был при бороде и очках, да
