И повис.
Он глянул очень тупо.
Белое лицо. Щека его заметно посинела и припухла. На скуле остались следы когтей…
Я улыбнулся.
Не знаю почему.
Осклабившись в ответ, малыш длинным розовым ногтем поддел белый резец. «Т-цыньк!» — последовал неожиданно яркий звук.
— А-а!.. у! Х-еЭЭ-Э!
Оттолкнув меня, мальчишка сильно покачнулся. Больше кривляясь, цепляясь за сухой репейник, он двинулся в тени вдоль поломанного забора.
* * *
Нутро таинственного дома было забито пылью. Из перегородок пиками торчали острия гвоздей. На них держались обои. Мебель была, но была настолько надёжно закутана в плотную ткань, что лавку почти невозможно было бы отличить от пары табуретов.
В воздухе… повис аромат трухи. Сырой древесины, старой бумаги и… ещё чего-то. Чего-то очень, очень знакомого… Мне никак не удавалось вспомнить.
Доска натужно заскрипела. И как-то сразу, треснув, провалилась. Ногу мою зажало.
— О!.. Господин, подождите минуту… — из-под подмышки. — Как же это так… Всего одну минуту!
Повинна в том встреча на улице, или здешний затхлый воздух, но «трескотня» в затылке понемногу нарастала. Я вновь ощутил, как мелкая дрожь волнами проходит по телу.
Словно иглы коснулись пальцев. Боков и живота. И по плечам застучали кулаки.
Мне очень, очень сильно захотелось развернуться и уйти.
Действуя весьма эксцентрично, старик задёргал за голенища сапога. В конце концом он высвободил мою ногу.
— Ну во-от… А вы боялись.
— Спасибо.
Старик подтолкнул меня вперёд. Пыль заклубилась, и я сморщился. Прикрыл нос ладонью. Очень, очень сильно захотел чихнуть.
К лицу прилило тепло.
— Ничего!… Это нормально.
Провожатый показался справа. А после сразу слева. Его ладонь упёрлась мне между лопаток. Я сам не как коридор остался позади.
Старик вилял:
— Главное!.. Самое главное это уверенности побольше, — поднимаясь со мной по лестнице. — Вы… вы же не «кто-то». Господин.
Я вдруг заметил, что пуговка на рукаве короткой куртки повисла на длинной нитке.
«Уверенности побольше…»
Я моргнул.
Виной тому спёртый воздух, или жара, но мне никак не удавалось вспомнить… где я мог это слышать. Та же фраза и с тем же посылом… Даже голос как будто был тем же.
Я морг нул.
«А панталоны? — вдруг неожиданно посетила меня абсурдная идея. — Возможно, стоит их почистить. Я ведь в пыли прошёл!»
Я моргнул.
Я абсолютно внезапно вспомнил заливные поля. Выгнувшийся дугою горизонт и яркую зелень травы. Плеск воды и ф*рчанье моей Хорошей.
Лошадь не хотела идти… А у меня уже сил не оставалось тянуть… Мне было плохо.
Очень душно было под палящем солнцем. Во рту… стоял тош*отворный привкус.
Это был второй этаж. И впереди меня ожидал коридор дверей. Я оглянулся… никого.
Провалившись в мысли я и не заметил, когда старик успел куда-то деться.
Я кашлянул. Несколько смущённо почесал рукавом скрытую полоску. Заметил, как нагрелся медальон.
Здесь было очень душно.
Немного подумав, я дёрнул повисшую пуговку. Зажал её в кулак. Почему-то руки чуть дрожали.
Я упёрся в дверь. Просто взгляд вдруг замер на паре тусклых медных цифр.
— Тридцать вторая.
Рука моя оказалась протянута. Я кашлянул. Несколько запнувшись, всё же решил постучать. Единственный удар — и дверь внезапно распахнулась.
Жар… Дух алкоголя… Пот.
Вслед за резким рваным движеньем последовала пауза.
Передо мной стояла девушка.
… Взгляд остановился.
Над ослабленным корсетом… вздымалась и опадала… в такт дыханью…
Ключицы… Перевязь на корсете и живот. Линия пупка. Небольшая складка между тазом и бедром…
Она упёрлась лбом в косяк.
— Ну и?
XIII
Запах женщины.
Пальцы дрогнули. И я опустил руку. Чуть кашлянул в кулак.
Последовала пауза.
Девушка ладонью ударила по дереву притолоки и отступила. Я прошёл. Поднял взгляд. Очень узкое, тёмное помещенье. Почти что на треть оно состояло из… кровати… И ещё на четверть из белья, что было раскидано по полу. Лежало грудой на сундуке и табурете.
Дверь за мною мягко прикрылась.
Поддевая какую-то мелочь, неизвестная сделала пару шагов… Движение таза шло у неё строго по линии. Плечи почти не изменяли положенья, а талия чуть изгибалась. Движение налево. Направо.
Складка заложилась над правым бедром. А после над левым… Она вычерчивала очень красивую восьмёрку.
Будто бы дрожание возникало… всякий раз, когда её пятки ударялись об пол… Бедро «перекатилось».
«… как-ая…»
— Прост… Ай.
Свет внезапно ударил в глаза — и я зажмурился. Щурясь, закрылся от него ладонью.
Чуть сопнув, неизвестная толстую пыльную штору завела за гвоздь.
Морщась, отвернувшись, я мельком заметил знакомый портер… Из-под очень «тонких», с розовыми, ярко-жёлтыми завязками панталонов выглядывала знакомая брошюрка. На моём лице… на гравюре… лежала почти прозрачная ткань.
Я сглотнул.
Заметил для себя, что вместо закладки девушка использовала бордовое перо. Такие мужчины часто носили на шляпах.
«Тц-ень!» — внезапно.
Я вздрогнул. Только теперь заметил нож, который теперь был воткнут в балку. Девушка взялась за бутылку… но та оказалась пуста. Прицыкнув раздражённо, «она» запрокинув, вгляделась в горлышко.
— Ну и?
В стену внезапно постучали. Раздражённый резкий женский голос выразил желание поспать. «Она» послала обидчицу «туда же и с тем же». Прядь почти что совершенно чёрную, густую девушка откинула от глаз.
— И что вам надо?.. — с заметным раздраженьем.
Я всё ещё смотрел на собственный портрет.
Я сглотнул: «Удивлять!»
— Могу я узнать Ваше имя?
Внезапная смена тона заставила девушку опустить бутылку.
Шаг — и по доскам пола зазвонило стекло. Что-то невидимое закаталось в ткани.
Я отложил панталоны (при этом оценив их ширину). Достал биографию и с видом очень уверенным открыл заложенную страницу. В глаза бросилось слово «разбойники».
— Эль, — после небольшой заминки ответила она. — Можно просто… Эль. Так что вам нужно?
Я перелистнул блок страниц. Глянув искоса, впервые обратил вниманье на колофон. Увы, артель, столь широко распространившая мои «деянья», никак не обозначила себя.
Убедившись что «она» наблюдает, я эстамп поднял на уровень лица. Сам показался в профиль.
Пустая бутылка ударилась об пол.
По счастью, стекло оказалось толстым, так что она не разбилась.
— Возможно вы слышали, что некий «тран» вошёл прошлым утром в Залив?
Девушка села на подоконник. Длинная, но достаточно «широкая» фигура её, в отдельных местах угловатая, с довольно сильными руками, но при этом такая «мягкая», несколько подалась вперёд.
Из-за двери донёсся шорох. Кто-то шаркнул ножкой. Я не стал обращать внимания. Ещё раз глянув
