Люди за столом зашептались.
Брунгильда открыла перед собой деревянную шкатулку и зачерпнула из нее пригоршню песка.
— Веселье закончилось, господа. Вот что ожидает нас в недалеком будущем.
— Со всем уважением, мисс Брунгильда, — произнес гость из Невады, — вы не сообщили ничего нового. Вегасу скоро придется очень и очень тяжело. Лос-Анджелес и Феникс — на очереди.
Брунгильда слегка похлопала в ладоши.
— Согласна. Но что, если есть способ спасти наши города?
— Хотелось бы послушать, — ответил невадец.
Она демонстративно захлопнула крышку шкатулки.
— Первый шаг мы уже предприняли. Как вы все знаете, конгресс одобрил закон о частном контроле за распределением воды из реки Колорадо.
Кинкейд подался вперед.
— И вам должно быть известно, мисс Сигурд, что я выступал против этого законопроекта.
— К счастью, вы потерпели неудачу. В противном, случае Запад был бы обречен. В резервуарах накоплен только двухлетний запас воды. С его истощением пришлось бы эвакуировать большую часть жителей Калифорнии и Аризоны, а еще Колорадо, Нью-Мексико, Юты и Вайоминга.
— То же самое я говорил идиотам в Вашингтоне. Передача плотины Гувера в частное владение запасов воды не увеличит.
— Мы не этого добиваемся. Проблема — не в запасе воды, а в его распределении. Сейчас воду расходуют неразумно. Упразднив государственные дотации и передав воду в частный сектор, мы положим конец бесполезным тратам ресурсов. Они не приносят выгоды.
— Я придерживаюсь своих основных аргументов. Жизненно важные ресурсы вроде воды не должны переходить в ведение неподотчетных обществу компаний.
— Общество упустило свой шанс. Теперь цену на воду определяют спрос и предложение. Балом правит рынок. Воду получат те, кто может ее себе позволить.
— То же я говорил на дебатах. Богатые города станут процветать, в то время как бедные сообщества передохнут от жажды.
— И что с того? — непреклонным тоном спросила Брунгильда. — Представьте, что будет, если распределять воду по старому принципу. Запад, каким мы его знаем, превратится в пустыню. Как верно заметил представитель Невады, Лос- Анджелес, Феникс и Денвер перейдут в разряд городов-призраков. Вам хотелось бы видеть, как по каньонам Лас-Вегаса проносятся перекати-поле? Нас ждет экономическая катастрофа. Рынки облигаций высохнут. Уолл-стрит отвернется от нас. Потеря финансовой власти означает потерю влияния в Вашингтоне. Деньги на общественные проекты утекут от нас в другие части страны.
Дав присутствующим переварить услышанное, Брунгильда продолжила:
— Западники превратятся в сезонных рабочих, только вместо того, чтобы двигаться дальше на запад, к Земле обетованной, они запихнут свои семьи в «Лексусы» и «Мерседесы» и двинут на восток. — Ироничным тоном она спросила: — Как, по-вашему, отреагируют жители восточных берегов на тысячи, миллионы безработных у порога? — Она выдержала эффектную паузу. — Что, если жители Оклахомы не примут нас под свое крыло?
— Их можно будет понять, — ответил застройщик из Южной Калифорнии. — Они встретят нас так же, как калифорнийцы встречали моих дедов, — с оружием, полицией, на заграждениях.
— Если бы вы, чертовы калифорнийцы, — грустно усмехнулся ранчеро из Аризоны, — были поскромнее, воды хватило бы на всех.
Разразился спор — каждый хотел перекричать соседей, пока Брунгильда не угомонила собравшихся. Постучав по столу, она сказала:
— Эта бесплодная дискуссия — пример споров из-за воды, которые не стихают десятилетиями. Прежде ранчеро убивали за свою воду. Сегодня ваше оружие — судебные процессы. Приватизация положит конец распрям. Пора нам с вами перестать ссориться.
Кинкейд захлопал в ладоши, и эхо его аплодисментов отразилось от стен.
— Brava. Восхищаюсь вашим красноречием, но вы тратите время. Я намерен просить конгресс начать повторные слушания по данному вопросу.
— И совершите ошибку.
Распалившись, Кинкейд не различил ноток угрозы в ее голосе.
— Вряд ли. У меня есть неопровержимые доказательства, что компании, захватившие систему реки Колорадо, вложили сотни тысяч долларов в принятие вашего ужасного закона.
— У вас недостоверные сведения. Мы вложили миллионы.
— Миллионы? Так вы...
— Нет, не я лично. Моя корпорация, зонтичное учреждение для упомянутых вами компаний.
— Поразительно. Вы контролируете реку Колорадо?
— Вообще-то она вся под контролем учреждений, созданных в рамках проекта.
— Возмутительно! И вы заявляете это мне в лицо?
— Мы не нарушали закон.
— То же самое я слышал в Лос-Анджелесе, когда городской департамент водоснабжения захапал реку в долине Оуэнс.
— Вот вы и сами сказали за меня. Наши действия не новы. Лос-Анджелес стал самым крупным и влиятельным городом, построенным посреди пустыни. Просто отправил на север армию гидрографов, адвокатов и спекулянтов землей, и те отняли воду у соседей.
— Простите, — заговорил профессор Дирборн. — Боюсь, я не могу не согласиться с конгрессменом. Дело Лос- Анджелеса — классический пример водного империализма. Если сказанное вами — правда, то своими действиями вы закладываете основу для водной монополии.
— Прикинем такой сценарий, доктор Дирборн. Настала засуха, река Колорадо не в состоянии напоить всех страждущих. Города вымирают. Станете оспаривать в суде собственность водоемов? Нет, вы станете сражаться за каждую лужу. Подумайте. Когда по улицам шастают обезумевшие от жажды вооружейные банды, не признающие власть закона, бунт в Уоттсе[21]покажется возней в песочнице.
Дирборн кивнул, как лунатик.
— Вы правы, — обеспокоенно произнес он. — И все же... ваш подход представляется сомнительным.
— Мы боремся за выживание, профессор, — прервала его Брунгильда. — Нам решать: жить или умереть.
Сдавшись, профессор скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. Покачал головой.
За него тут же заступился Кинкейд.
— Не позволяйте ей смутить вас ложью, профессор Дирборн.
— Вас, я вижу, не переубедить.
— Нет, не переубедить, — ответил Кинкейд, поднимаясь из-за стола. — Однако я не без пользы провел у вас время. Я теперь не совсем беззащитен. Будет повторное рассмотрение законопроекта, и я не удивлюсь, если на вас заведут дело о нарушении антитрестовского закона. Когда мои коллеги, отдавшие свои голоса в вашу пользу, узнают, что река Колорадо окажется под пятой корпорации, уверен — они передумают.
