Таня и Тим молчали, встревоженные тем, что Кэти-Линн разговаривает вслух, будто сама с собой.
— Я ужасно тоскую по ним.
Тим сунул Тане свой носовой платок и знаком велел передать его Кэти-Линн.
— Может, сходишь в туалет и попудришься, пока не начался ужин? — предложила Таня. — Я пока заверну фотографию.
— Спасибо, Таня. Сегодня мне нужно было обязательно вспомнить, что значит быть любимой.
И, извинившись, вышла из-за стола. Увидев очередь перед женской комнатой, она прошла мимо, двинулась по коридору и очутилась за кулисами.
Гримерные, костюмерные… Здесь царила своя особая атмосфера. Придуманный мир, который хотел казаться настоящим. Нажатием кнопки создавались день или ночь. Поворотом выключателя — лето или зима. А самое главное, тут никто не умирал, разве что это было предопределено сценарием.
Кэт опустилась сначала на колени, а потом и вовсе упала на коврик и безудержно разрыдалась. Она плакала по мужу, которого потеряла, по ребенку, которого не суждено было вырастить. Самые любимые люди были утрачены в морозный сочельник, когда летели к ней, их вечно занятой жене и матери. Горечи добавляло и то, что не было возможности их даже похоронить: тела погибших в авиакатастрофе так и не были найдены. Общим памятником стал металлический крест, установленный на месте падения самолета. Во второй раз за вечер она с нестерпимой болью ощутила свое одиночество…
Кэти-Линн, приведя себя в порядок, прошла по полутемному коридору и, расправив плечи, бодро вошла в банкетный зал. Что ж, у нее хватит сил продолжать заниматься тем, чем она занималась до сих пор.
Лившийся с неба мерцающий звездный свет освещал каждую кочку на дне долины. Внимание Мартина привлекли странные крошечные блестки, будто повторение звезд. Не в состоянии объяснить себе их происхождение, он двинулся вниз и в конце концов нашел вполне земную разгадку явлению. Сверкающее платье той, что занимала его мысли, при малейшем движении отбрасывало маленькие отблески звезд. Женщина, казалось, возникла из воздуха, как сказочная греческая дриада.
— Кто здесь?! — Дриада вскрикнула так, словно очнулась ото сна. Она схватила с земли палку.
— Отставить атаку, — шутливо приказал мужчина. — Это я, Мартин Бэрк.
Кэти-Линн подчинилась, отбросила палку в кусты, явно смущенная тем, что вот как глупо ее застали врасплох.
— Вы что, специально следите за мной? — спросила она.
— Вовсе нет! Просто по ночам я часто гуляю здесь, размышляю, пытаясь найти выход из трудного положения. — Мартин улыбался, глядя, как принявшая человеческий облик дриада одергивает подол своего короткого платья.
— Я просто хотела подышать свежим воздухом, — объяснила та. — В городе одной в такую пору гулять опасно, да и нехорошо. Я выехала на шоссе и не заметила, как оказалась здесь. — Тут Кэти-Линн запнулась. — Обычно я не…
— Да не трещите вы, как сойка, — прервал ее Мартин. — И не надо оправдываться. Вы имеете такое же право быть здесь, как и я. Долина принадлежит вашей компании, так что гуляйте здесь хоть каждую ночь. Только в следующий раз приходите в туристских ботинках.
Кэти-Линн слабо улыбнулась, но при свете луны Мартин не мог не заметить, что ее глаза полны слез.
В два шага преодолев разделявшее их расстояние, Мартин обнял плачущую Кэт. Не зная причины ее печали, он просто привлек покорное тело к своей сильной груди, чтобы дать человеку выплакаться.
— А я пришел сюда к моим покойным родителям, — прошептал Бэрк, прижавшись губами к ее золотым локонам. Кэти-Линн высвободилась из его объятий. Настал ее черед взглянуть ему в глаза.
— Я не знала, что ваши родители умерли. Они похоронены на этой гряде? — прозвучал еле слышный вопрос.
Мартин разомкнул объятия, но руки ее не выпустил.
— Когда мама и папа умерли, я развеял их прах над долиной. Такова была их предсмертная воля, и я счастлив, что выполнил ее.
Кэти-Линн стиснула его руку.
— Хорошо, что вы сделали так, как родители того хотели. Вы по-своему похоронили их. И они нашли здесь покой. А вот у меня все не так… Мой муж и маленькая дочь погибли в авиакатастрофе четыре с половиной года назад. Их тела не нашли. И я даже не имела возможности предать их земле… — прошептала она и снова заплакала.
Мужчина и женщина стояли под звездами и чувствовали, что это их единение помогает справиться с болью. Оба знали, что никакие слова не помогут изгладить неизбывную печаль из их памяти, но в первый раз плакали, не стыдясь своих слез и не скрывая их друг от друга.
— Вы такая красивая… как лесная нимфа, которую я как-то видел в кино.
— Лесная нимфа? — слабо улыбнулась она, вытирая слезы.
Мартин провел ладонью по ее мокрой щеке.
— Да. Искрящаяся и полная тайны. Наверно, вы можете исчезать в мгновение ока и вновь являться, когда вам заблагорассудится. Вы порхаете по лесу и живете в мире с природой и всеми ее созданиями.
— Являться и исчезать по собственному желанию? Это мне нравится. — Она нашла в себе силы тихонько рассмеяться. — А вы напоминаете мне Пола Баньяна — лесоруба, который всю жизнь прожил в лесу и валил дерево одним могучим ударом.
Мартин с колотящимся сердцем смотрел на сказочную гостью. Желание прикоснуться к ней было таким сильным, таким нестерпимым, что он, не доверяя себе, убрал руки за спину. А потом все-таки вытянул одну руку вперед и осторожно притронулся пальцами к ее губам, отчего по его телу пробежали нервные токи. Не в силах унять дрожь, Мартин продолжал гладить припухшие, чувственные губы, пока у Кэти, стоявшей с закрытыми глазами, не вырвался приглушенный стон.
О, как желанна эта удивительная женщина!
Она открыла глаза как раз в тот миг, когда Бэрк потянулся к ее губам. И, испугавшись внимательного взгляда, Мартин отпрянул от нее.
— Мне бы знать, что я действительно нужна тебе… — прошептала Кэти-Линн и, потянувшись вверх, дотронулась губами до его шеи.
Мартин застонал, этот гортанный звук передавал всю глубину его желания. Они прижались друг к другу, побеждая ночную прохладу теплотой своих тел. Сила объятий заставила Кэт поморщиться. Он не увидел лица, но чутко угадал ее секундное сопротивление.
— Прости… Я сделал тебе больно?
— Да нет, все в порядке. Просто я оцарапалась во время сегодняшнего банкета, а твоя куртка…
Мартин осторожно повернул Кэти-Линн спиной к лунному свету, но ничего не разглядел. Тогда он провел кончиками пальцев сверху вниз и нащупал рубец.
— Может, отвезти тебя к доктору?
— Нет, это пустяки. К утру все пройдет, — ответила она тоном маленькой рассудительной девочки.
— Давай помогу, — предложил он. Опустившись на колени, Мартин наклонил голову, коснулся рубца губами и нежно поцеловал, как целуют больное место у ребенка.
