Обычно в перерыве между занятиями Марчелла пила кофе вместе с Нэнси, обсуждая различные писательские новинки.
— Эми Джаггер? — брызгая слюной, повторила Нэнси имя любимой писательницы Марчеллы. — Но это же не настоящая литература, Марчелла. Это же… примитивная мыльная опера.
— «Застежки-«молнии» разошлись тиражом в пять миллионов экземпляров, — напомнила Марчелла Нэнси. — Значит, в ней есть что-то интересное!
— Может быть, поэтому я и не люблю эту писательницу, — проворчала она. — Я в течение долгих лет охотилась за своими издателями с тем, чтобы опубликовали мой роман, получая от них лишь очень вежливые отказы.
— О чем же повествует ваш роман? — поинтересовалась Марчелла.
— Мой роман о том, как талантливая женщина, призвание которой стать знаменитой писательницей, вынуждена всю свою жизнь ухаживать за матерью-инвалидом, — сказала Нэнси. — В конце романа мать умирает, освободив свою дочь от тяжкого ярма, предоставив ей в пятидесятилетнем возрасте полную свободу для творческой деятельности.
— Тема звучит довольно занимательно! — сказала Марчелла, невольно познакомившись с подробностями жизни своей новой учительницы. Бок о бок она вошла вместе с Нэнси в классную комнату. — Мне кажется, я поняла, о чем хочется читать всем женщинам, — сказала она. — Каждой женщине хочется поделиться своими мыслями с другими такими же женщинами и увериться в том, что они не одиноки. Если я возьмусь за написание нового романа, то он будет обо всех моих чаяниях и стремлениях.
— Если ты действительно напишешь такой роман, я обеспечу тебя по-настоящему честной критикой, — пообещала Нэнси.
— Некоторые журналы сейчас печатают по четыре, а то и пять рассказов в номере, — рассказывала Нэнси своим студентам на вечерней лекции. — А теперь прикиньте, реально ли в таких условиях нам прорваться на книжный рынок. — Нэнси очень любила оперировать профессиональными терминами и фразами типа «рынок», «продажа рукописей». Создавалось впечатление, что ее аудитория — сплошные писатели-профессионалы с огромным количеством напечатанных авторских работ. — Мы напишем рассказ специально для какого-нибудь определенного издания. Предложим свои работы и посмотрим, клюнет ли кто-нибудь на них. Марчелла, — обратилась она, — ты должна написать рассказ для журнала «Космополитэн».
Возбужденно шагая домой этим вечером, Марчелла набрасывала в голове план своего нового романа, основанного на событиях, которые недавно произошли с ней в магазине «Бонвит». Молодой человек привлекательной наружности попросил ее помочь выбрать сумку в подарок своей жене. Пока продавщица упаковывала ему купленную сумку, он слегка пофлиртовал с ней, а Марчелла задержалась чуть-чуть у прилавка, поддразнивая его и себя перед тем, как сдержанно распрощаться с незнакомцем. А что, если бы она ответила на его явно проявляющийся к ней интерес? В ее новом романе будут описаны события, которые при желании могли произойти с нею. А почему бы ему не позвонить жене, предупредив ее о том, что он задержится в городе допоздна, а Марчелле не сделать то же самое, предупредив Гарри? В ее рассказе эта парочка, забронировав предназначенный для супружеской четы гостиничный номер, отправилась вверх в лифте, чтобы в уединенном номере провести сладкие часы блаженства. Она донесет до читателя все мельчайшие подробности того вечера: чувственную прохладу атласных покрывал на кровати, прикосновение мужской волосатой груди к нежной женской, ощущения женщины, которую гладят новые мужские руки. Она писала так, будто бы находилась рядом со слитыми воедино любовниками. Проживая сцены описываемых ею событий, она возбудилась так, что даже вспотела. Отправившись в ванную, она, приподняв блузку, стала рассматривать свои вздыбленные соски. «Быстро садись за машинку и излей свой сексуальный порыв на бумагу!» — приказала она себе.
— Марчелла! — крикнула Нэнси Уорнер, встретившись со своей студенткой неделю спустя в столовой учебного центра. Она покраснела до кончиков ушей, возвращая Марчелле работу. — Я возвращаю тебе твою работу без свидетелей, потому что это уж слишком!
Нэнси пребывала в таком сильном смущении, что через минуту у Марчеллы тоже запылали щеки. Хотя она и попыталась убедить себя в том, что не следует относиться серьезно к мнению Нэнси, сейчас она поняла, что очень рассчитывала на ее похвалу.
— Может, мне порвать этот рассказ? — спросила она у Нэнси.
Уставившись на Марчеллу широко открытыми от удивления глазами, Нэнси воскликнула:
— Не смей этого делать! — Затем, перейдя на шепот, она поведала Марчелле: — Невероятно сексуальная история! Я даже пожалела о том, что прочитала ее. Она дала мне понять, как много я потеряла в жизни!
Рассмеявшись, Марчелла постаралась ее утешить:
— Не всегда секс бывает настолько приятным занятием.
— Я тоже так думаю, — быстро согласилась с ней Нэнси. — Рассказ, наверное, является плодом твоих фантазий? Но написано все очень колоритно, Марчелла. Можно просто обалдеть от того, как ты описываешь эти лоснящиеся половые члены! — Поразившись собственной смелости высказываний, она опять залилась краской стыда.
— Но в рассказе говорилось только об одном члене! — возразила Марчелла.
— Да, но к его описанию ты возвращалась слишком уж часто, — утверждала Нэнси. Обмахиваясь бумажными листками, она поинтересовалась: — Ведь это было с тобой, не так ли? — А затем, пронзая Марчеллу почти умоляющим взглядом, она снова спросила: — История написана так правдоподобно, как будто это все было на самом деле! Неужели в действительности существуют такие мужчины, которые пускаются на все, лишь бы доставить женщине наслаждение? Марчелла засмеялась:
— Нэнси, мы же писатели-романисты, не правда ли?
— Ну, тогда получается, что ты еще талантливее, чем я предполагала, — заявила Нэнси. — «Космополитэн» просто уцепится за этот рассказ, потому что это как раз их тема.
— Вы действительно так думаете? — затаив дыхание, спросила Марчелла. — Но мой муж прибьет меня, если его опубликуют.
— Это будет убийством при смягчающих вину обстоятельствах, — успокоила ее Нэнси. — При условии, что описанный в рассказе мужской персонаж является прототипом собственного мужа. — Она вопросительно смотрела на Марчеллу, которая в ответ лишь загадочно улыбалась.
Все студенты отправили свои работы в различные редакции, а Марчелла даже попросила Марка поцеловать конверт на удачу.
По случаю очередного повышения по службе Гарри купил себе новый костюм. Марчелле показалось, что он не очень соответствовал привычному для Гарри стилю одежды, да и тот факт, что он не попросил помочь ему выбрать костюм, тоже навел ее на размышления. Слушая за обеденным столом его разговоры о работе, Марчелла нашла их какими-то нездоровыми, насквозь пронизанными духом соперничества. Даже такие слова, как «убийственный», «акулы», «покончить с конкуренцией», звучали грубо и агрессивно.
В выходные вместе с женой и детьми Гарри отправился подышать свежим воздухом в Центральный парк. Стояла поздняя осень, и Марк наслаждался тем, что пускал кораблики на небольшом озере рядом с Пятой авеню. Марчелле доставляло огромное удовольствие наблюдать за Марком, который терпеливо играл со своей сестрой с видом покровителя и более сведущего в познаниях окружающего мира человека.
