цивилизации в течение следующих нескольких веков. Насколько я могу судить, есть три варианта возможного развития событий.
1. Американцы осмелятся применить атомную бомбу, пока она у них есть, а русские еще не успели ее создать. Однако такой шаг ничего не решит. Он устранит ту угрозу, которую сейчас представляет СССР [для Соединенных Штатов], но приведет к возникновению новых империй, новых конфликтных ситуаций, новых противостояний, новых войн, новых атомных бомб и т. д. В любом случае я думаю, что этот вариант развития событий наименее вероятный из трех, потому что превентивная война – это все же преступление, на которое нелегко решиться стране, сохранившей хоть какие-то остатки демократии.
2. Нынешняя «холодная война» будет продолжаться до тех пор, пока у СССР и ряда других стран не появятся атомные бомбы. В этом случае после краткой передышки весь мир встанет на дыбы. Бах! – взлетят ракеты, посыплются бомбы, и промышленные центры мира будут стерты с лица земли без шансов на последующее восстановление. Даже если какое-либо государство (или группа государств) одержит в результате такой войны техническую победу, оно вряд ли сможет заново построить машинную цивилизацию. Таким образом, мир снова будут населять несколько миллионов или сотен миллионов людей, живущих исключительно натуральным сельским хозяйством и сохранивших от прежней культуры лишь умение выплавлять металл. Нельзя исключать, что это – не худший и даже в каком-то отношении желательный исход, однако он, безусловно, не имеет ничего общего с социализмом.
3. Страх перед атомной бомбой и другими видами разрушительного оружия, которым предстоит появиться, окажется настолько силен, что все воздержатся от их применения. Мне этот вариант представляется наихудшим из всех возможных. Он будет означать раздел мира между двумя или тремя огромными сверхдержавами, которые будут лишены возможности завоевать друг друга и в которых будет исключена вероятность смены режима в результате внутреннего переворота. По всей вероятности, их структура будет строго иерархической, с кастой небожителей наверху и откровенным рабством внизу. Подавление свободы в таких сверхдержавах превзойдет все мыслимые масштабы, с которыми миру довелось встречаться до сих пор. В каждой сверхдержаве необходимая психологическая атмосфера будет обеспечиваться полной изоляцией от внешнего мира и непрерывными квазивойнами против соперничающих сверхдержав. Цивилизации такого типа могут существовать тысячелетиями.
В СССР восторжествовал своего рода олигархический коллективизм, который может преобразоваться в демократический социализм только вопреки воле правящего меньшинства.
Большинство упомянутых мной рисков существовали и были предсказуемы задолго до изобретения атомной бомбы. Единственный способ избежать их, из того, что я могу себе представить, – это создать в достаточно значительном масштабе образец сообщества, где люди были бы относительно свободны и счастливы и где погоня за деньгами и властью перестала бы являться основным жизненным мотивом. Иными словами, на какой-нибудь большой территории должен быть построен демократический социализм. Однако единственное место, где это можно было бы осуществить в ближайшей перспективе, – это Западная Европа. Помимо Австралии и Новой Зеландии, определенные традиции демократического социализма существуют (и то достаточно условно) только в странах Скандинавии, в Германии, Австрии, Чехословакии, Швейцарии, Нидерландах, Франции, Великобритании, Испании и Италии. Только в них для значительной части населения слово «социализм» все еще имеет некоторую привлекательность и ассоциируется со свободой, равенством и интернационализмом. В других странах либо под ним понимается что-то другое, либо эта идеология не имеет крепких позиций. В Северной Америке народные массы вполне довольны капитализмом, и никто не может предугадать, чего от них следует ожидать, когда капитализм начнет рушиться. В СССР восторжествовал своего рода олигархический коллективизм, который может преобразоваться в демократический социализм только вопреки воле правящего меньшинства. В Азии многим вообще неизвестно слово «социализм». Азиатские националистические движения либо являются фашистскими по своему характеру, либо ориентируются на Москву, либо умудряются сочетать оба эти подхода. Все общественно-политические движения в Латинской Америке в настоящее время отличаются расовым мистицизмом. В большинстве стран Южной Америки ситуация, по существу, такая же. Аналогичным образом обстоит дело в Африке и на Ближнем Востоке.
Социализма не существует нигде, но хотя бы в качестве идеи он в настоящее время востребован в Европе. Конечно, нельзя с уверенностью сказать, что социализм уже построен, до тех пор, пока этого не произойдет в большинстве стран мира, однако этот процесс все же должен где-то начаться, и я не могу себе представить его начального этапа иначе, кроме как путем создания федерации западноевропейских государств, преобразованных в социалистические республики без их колониальных владений. С учетом этого обстоятельства социалистические Соединенные Штаты Европы кажутся мне сегодня единственной достойной политической целью мирового масштаба. В такой федерации проживало бы около 250 миллионов человек, включая, возможно, половину квалифицированных промышленных рабочих мира. Нет необходимости объяснять, что трудности, связанные с созданием сообщества такого рода, огромны. Мне предстоит перечислить некоторые из них несколько позже. Тем не менее не стоит опасаться, что это в принципе невозможно или что страны, так отличающиеся друг от друга, никогда не будут готовы добровольно объединиться. Западноевропейский союз сам по себе является таким же дееспособным объединением, как Советский Союз или Британская империя.
Теперь что касается трудностей. Самой большой проблемой является апатия и консерватизм людей во всех странах мира, их беспечность относительно нарастающих рисков, их неготовность принять что-либо новое – в общем, как недавно выразился Бертран Рассел[75], нежелание человеческой расы смириться с собственным выживанием. Вместе с тем необходимо иметь в виду наличие активных злонамеренных сил, действующих против европейского единства, и существующих экономических отношений, от которых зависит уровень жизни народов в странах Европы и которые несовместимы с истинным социализмом. Я перечислю четыре основные проблемы, объясняя каждую из них как можно более кратко.
1. Враждебность России. Русские не могут относиться без враждебности к любому европейскому союзу, который выпадает из-под их контроля. Причины (как формальные, так и реальные) вполне очевидны. Следовательно, нужно считаться с опасностью превентивной войны, с систематическим терроризированием малых наций и с повсеместным саботажем коммунистических партий. Прежде всего существует опасность того, что народные массы в странах Европы будут продолжать верить в русский миф. Пока они в него верят, идея социалистической Европы не будет обладать достаточной притягательностью, чтобы добиться необходимых усилий по обеспечению европейского единства.
С 1940 года Британия устояла в борьбе с европейскими диктаторами за счет того, что практически стала вассалом США.
2. Враждебность Америки. Если Соединенные Штаты останутся капиталистическим государством и им будут по-прежнему нужны рынки сбыта, вряд ли они смогут дружелюбно относиться к социалистической Европе. Несомненно, вероятность применения ими силовых методов меньше, чем со стороны СССР, однако давление Соединенных Штатов является важным фактором, поскольку американцам легче всего оказать его на Великобританию, единственную страну в Европе, которая находится вне зоны российского влияния. С 1940 года Британия устояла в борьбе с европейскими диктаторами за счет того, что практически стала вассалом США. Разумеется, Британия может освободиться от этой своей зависимости – но только путем отказа от попыток стать неевропейской державой. Англоязычные доминионы, британские колониальные владения (за исключением, возможно, Африки) и даже маршруты поставок нефти в Великобританию – все это находится в руках американцев. С учетом этих обстоятельств всегда сохраняется опасность того, что Соединенные Штаты разрушат любую европейскую коалицию, вычленив из нее Великобританию.
3. Империализм. Европейские народы (и особенно британцы) долгое время были обязаны своим высоким уровнем жизни прямой или косвенной эксплуатации «цветных» народов. Официальная социалистическая пропаганда никогда не проливала свет на эту взаимосвязь, и вместо того, чтобы прямо сказать британскому рабочему, что по мировым стандартам он живет не по средствам, его научили думать о себе как о сверхзагруженном, забитом рабе. Для народных масс слово «социализм» повсеместно означает (либо, по крайней мере, ассоциируется с этим) более высокую заработную плату, более короткий рабочий день, лучшее жилье, полное социальное страхование и т. д. и т. п. Однако нельзя с уверенностью утверждать, что мы сможем позволить себе все эти блага, если откажемся от эксплуатации колониальных владений. Как бы равномерно ни распределялся национальный
