ваше сиятельство! — Бубнова оскалилась в попытке улыбнуться. — Ну парни, давайте, чего молчим?
Нестройный хор загорланил поздравительную песню.
Я был растроган. Давненько меня никто не поздравлял с Днём рождения. Мелочи, а приятно. Ещё и Гаврилов мне вручил подарок: бронежилет, усиленный рунической магией, которая создавала вокруг тела защитную оболочку. Сам же броник был очень тонкий и мог надеваться под рубашку или кофту.
За поздравлением следовало застолье. Я отвык от человеческого коллектива, и сейчас в кругу собственной стражи меня накрыло давно забытое тёплое чувство некой общности и единства. В голове всплыли подобные моменты моей прошлой жизни, которые теперь казались лишь сном.
Меня о чём-то спрашивали, потом Курган рассказал всем, как я почти в одиночку перебил напавший на нас отряд. Но вскоре разговор вернулся к делам насущным.
— Любецкие должны поплатиться, — злобно прохрипел Сатир, — они убили Дмитрия Семёновича, они убили Кишлака, Выдру, других достойных ребят. А теперь и на вас напали. Ваше сиятельство, нам ответить надо. Бой дать. Не можем мы тут вечно сидеть на осадном положении.
Действительно, ситуация получалась скверная. Моя охрана уже месяц безвылазно торчала в усадьбе, опасаясь нападения Любецких. По городу передвигались группами, а тем, у кого были семьи, пришлось отправить родственников подальше от Первосибирска. Само собой, все хотели разобраться с врагами и вернуться к нормальной жизни, и на меня возлагались большие надежды, особенно сейчас, когда я продемонстрировал силу.
— Да, с Любецкими надо решать, — согласился Гаврилов. — Честно говоря, мы рассчитывали, что вы, Алексей Михайлович, уладите дело, так сказать… более мирным способом. У нас мало людей, и к войне с целым кланом мы не готовы. По крайней мере, были не готовы до вашего приезда.
— Идти на мировую с этими тварями, — процедил Сатир, качая головой, — это был бы позор для нас после всего, что они сделали.
— Я и не собираюсь с ними мириться, кто сказал? — произнёс я. — Любецкие тоже не хотят мира, а значит, у нас нет выбора. К тому же, мне не нравится, когда кто-то требует с меня денег. Будем решать этот вопрос. Решать кардинально.
— Рад слышать, — криво усмехнулся Сатир. — И рад, что у Дмитрия Семёновича оказался такой храбрый наследник. Врагов будем бить, верно я понимаю?
— Верно. И начнём с того, что вернём моё предприятие. Сделать это надо как можно скорее, пока Любецкие не опомнились. Они думают, что мы засядем здесь и будем дрожать от страха, а вот хрен им! Сатир, подготовь карты и предварительный план штурма завода. Егор, ты тоже присоединяйся. Вы местные, всё знаете, мне расскажете. А я пойду прогуляюсь, подышу свежим воздухом, через часок соберёмся и обсудим.
Мне действительно после ужина захотелось пройтись подышать свежим воздухом. Тёплый летний вечер так и манил, да и самочувствие было неважным: то ли из-за частого применения магии, то ли из-за поглощения тьмы. Никто не знал, как организм владеющего может отреагировать на тёмную энергетику, поэтому я переживал за последствия. Пять дней чувствовал себя просто отлично, словно заново родился (тем более, так оно и было), а тут ни с того, ни с сего начало мутить.
Добрался до пруда, присел на берегу. Птицы пели, ветер шумел в ветвях берёзок. Хорошо! Только вот самочувствие лучше не становилось.
И вдруг в глазах резко стемнело.
Следующее, что я увидел — это огромное аморфное существо, загородившее поле зрения чёрной массой. Десяток пастей исторгали дым, десятки выпученных чёрных глаз таращились на меня, десятки щупалец тянулись ко мне.
Тёмный бог предстал передо мной собственной персоной. Они были настолько могущественными, что ни один архимаг не мог сравниться с ними в силе. Они пришли, когда тьма накрыла большую часть Земного шара, и добили остатки человечества. Именно от лап, точнее, щупалец, такой твари погибли мои товарищи, моя любимая и я сам. Мы сражались до конца, но бездна, исторгающая монстров, оказалась сильнее.
А теперь тёмный бог вновь появился передо мной, и я не знал, взаправду ли это происходит, или я всего лишь брежу. Но ужас объял меня по-настоящему. Я вовсе не хотел вернуться во мрак.
— Ничтожный червяк, — раздался где-то внутри моей головы громогласный голос, — ты сбежал, но я тебя найду и поглощу тебя. Где бы ты ни был, в каком бы из миров ни прятался, я приду за тобой. Я чую твою жалкую душонку!
Я не знал, что ответить. Ошалело глядел на монстра, слова застряли в глотке. Хотелось бежать сломя голову, но я не мог сдвинуться с места. Впрочем, существо тоже не могло со мной ничего сделать. Его щупальца извивались перед моим носом, но будто бились о невидимую преграду.
— Ваше сиятельство, очнитесь, — донёсся извне знакомый женский голос.
Существо растворилось во мраке, тьма рассеялась, вокруг начало светлеть. Когда я разлепил глаза, то увидел встревоженное лицо Кати. Она трясла меня и шлёпала по щекам.
— Наконец-то вы очнулись, — вздохнула она с облегчением. — Вы лежали без памяти, я думала звать врача.
Я лежал на траве. Поднялся, сел, осмотрелся. Солнце уже зашло за горизонт, но на улице ещё до конца не стемнело, хотя сумерки уже сгустились под сенью растущих вокруг берёзок.
— Давно я тут валяюсь? — спросил я.
— Не знаю. Меня Сатир попросил вас найти. Вы хотели что-то обсудить с ним.
— А, папка твой? Ну да, мы собирались… кое-что обсудить.
— Может быть, целителя вызвать?
— Нет, спасибо. Не надо никаких целителей.
Я поднялся, Катя помогла, поддерживая под руку. Что странно, чувствовал я себя вновь прекрасно, словно ничего не случилось, а изнутри меня распирала энергия, давая удивительную лёгкость.
Но в душе оставалась тревога. Почему тёмный бог привиделся мне? Что, если эта тварь действительно ищет меня, желая вернуть в свои владения? И когда она придёт за мной? Куда бежать, где прятаться? Или дать бой? Но в прошлой жизни я оказался слишком слаб, а в этой пока что сильнее не стал. На все эти вопросы не было ответов. Мы так мало знали о существах из бездны.
Катя стояла рядом и встревоженно смотрела на меня.
— Пойдём, — сказал я. — Ночь уже на дворе, не до прогулок.
— С вами точно всё в порядке?
— Всё отлично.
Мы зашагали к дому через берёзовую рощу.
— Знаешь, когда я открыл глаза, то подумал, что попал в
