class="title5">
Реализация программы реформаторов
Новый экономический курс был озвучен на пленуме ЦК КПСС 27 сентября 1965 года в докладе Косыгина «Об улучшении управления промышленностью, совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства»[234]. Посвященное ему постановление пленума от 29 сентября было озаглавлено аналогично.
Для проведения реформ 24 ноября 1965 года была создана Междуведомственная комиссия при Госплане СССР Совета министров СССР по вопросам перевода предприятий на новые условия планирования и экономического стимулирования. В ее задачи входили «отбор предприятий для перевода на новую систему; разработка методических указаний; установка значений создаваемых на предприятиях фондов экономического стимулирования»[235]. Во главе комиссии стал заместитель председателя Госплана СССР Александр Бачурин. Помимо него в комиссию вошли представители Госкомцен при Госплане СССР, Госкомтруда СССР, Стройбанка, Госбанка, Минфина, ЦСУ, а также ВЦСПС[236].
Принципом «косыгинской реформы», по Воротникову, было сочетание централизованного руководства с расширением хозяйственной инициативы предприятий и усилением экономических рычагов и материальных стимулов в развитии производства. Для этого реформа должна была двигаться в трех направлениях: повышение научного уровня государственного планирования экономики; расширение хозяйственной самостоятельности и инициативы предприятий, укрепление хозрасчета; усиление экономического стимулирования производства с помощью цены, прибыли, премий, кредитов[237].
В интервью Анатолий Милюков предлагает свою интерпретацию причин, по которым «косыгинская реформа» была поддержана не только сторонниками экономической либерализации, но и сторонниками плановой экономики.
Противоречивость этой его реформы была в том, что сохранялся директивный план. И вы представьте себе директора завода: вы должны были, во-первых, выполнять тот директивный план, который вам дают, а во-вторых, уложиться в эти стимулы, которые у вас на заводе. Это противоречие было невероятно сложным. Моя была задача соединить план и стимул. Сейчас уже многие смотрят на это дело как на наивное, но тем не менее я посвятил почти 8 лет жизни этому[238].
Другим вопросом работы соратников Косыгина был вопрос цен. В реформаторскую команду Косыгина входил председатель Госкомцен СССР Владимир Ситнин, который имел свою команду, включавшую, например, директора созданного в 1966 году в рамках реформы НИИ по ценообразованию Госкомцен при Госплане СССР (впоследствии при Совмине) Юрия Яковца. Площадкой для обсуждения реформ в этой сфере был в 1960-е Научный совет по проблемам ценообразования АН СССР[239].
В том же 1966 году было принято специальное постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР «О мерах по обеспечению дальнейшего роста производительности труда в промышленности и строительстве», которое стало одним из первым масштабных документов, разработанных Отделом плановых и финансовых органов аппарата ЦК КПСС. «Документ… определял задачи по ряду основных направлений: по организации работы и укреплению трудовой дисциплины, по специализации производства, по улучшению организации ремонтного дела, транспортного и складского хозяйства… по улучшению подготовки и повышению квалификации кадров»[240]. То есть отдавая должное экономическим стимулам, партийное руководство считало необходимым дополнять их типичными для послесталинского СССР (и особенно для 1960-х годов) надеждами на научно обоснованные меры по дисциплинированию и образованию «кадров».
Основной прорыв в реформе в результате пришелся на второй пункт — расширение хозяйственной самостоятельности предприятий (то есть де-факто директоров). Ключевыми факторами для этого стали:
сокращение показателей отчетности предприятий перед вышестоящими органами, при этом главным изменением стал не отчет по количеству произведенной продукции, а объем ее продажи и полученная прибыль;
создание поощрительных фондов предприятий, куда шли отчисления от прибыли и сверхплановых доходов, прежде всего фондов развития производства и совершенствования техники (то есть инвестиций), материального стимулирования работников (путем выплаты премий и единовременных выплат по итогам года — 13-я зарплата), социально-культурных мероприятий и жилищного строительства[241].
В сфере планирования главным достижением реформаторов было сокращение числа «директивно утверждаемых предприятию показателей» с 30 до 9. В результате остались следующие:
по производству утверждался объем реализованной продукции в оптовых ценах и выпуск важнейших видов продукции;
финансам — общая сумма прибыли, платежи в бюджет и ассигнования из бюджета, уровень рентабельности;
капитальному строительству — объем централизованных капиталовложений и ввод в действие производственных мощностей и основных фондов;
снабжению — объем поставок предприятию ресурсов, распределяемых вышестоящей организацией;
труду — общий фонд заработной платы[242].
Все остальные показатели хозяйственной деятельности предприятия и организации устанавливали себе самостоятельно. Однако следует отметить, что, как и в других советских экономических экспериментах, сорока трем предприятиям — первопроходцам реформы был установлен льготный режим. В частности, для них по личному указанию Косыгина установили особый характер кредитования, позволяющий им получать средства из государственного банка без ограничений и при «банковской опеке» местных кредитных организаций. При этом если, например, колхозам средства с 1960 года выделялись под конкретные операции, то этим предприятиям они отдавались на «совокупную потребность» и по первому требованию, то есть фактически без обоснования.
Куда с большим размахом стали выдавать заемные средства на обновление и расширение основных фондов, стимулирование разработок научно-технического характера[243].
Были внесены изменения в систему формирования доходов государственного бюджета. Теперь из полученной прибыли предприятия и организации вносили в бюджет плату за производственные фонды, фиксированные рентные платежи, уплачивали проценты банку по ссудам, покрывали недостаток собственных оборотных средств, производили отчисления в фонды экономического стимулирования, финансировали капитальные вложения. Остающийся после этого свободный остаток прибыли поступал в доход государственного бюджета. Для предприятий, не переведенных на новую систему хозяйствования, сохранялись прежние отчисления от прибыли. Продолжалось взимание налога с оборота[244].
Инициаторы реформы надеялись, что перенос главного показателя с валового объема (то есть количества единиц или объема в весе) на сумму реализованной продукции приведет к росту объемов реализованной продукции предприятия и заставит уделять больше внимания улучшению ассортимента и качества продукции.
Центральным из них в публичной полемике стал «хозрасчет», под которым понималось право предприятия самому определить себе «план», исходя из своих возможностей и ресурсов. На органы планирования возлагались обязанности согласовывать планы предприятий. Фактически органы планирования в отношении предприятия становились «заказчиком», а не волюнтаристским администратором. Эта идея, впервые высказанная в прогрессивном в то время журнале «Коммунист» в 1964 году, стала если не идеологией «реформ», то долгоживущим лозунгом руководства предприятий, который обосновывал их право и возможность избавиться от грубого диктата плановых органов[245].
Для обеспечения этого звена и предупреждения несбалансированного роста прибыли на отдельных предприятиях и в отраслях в 1966–1967 годах было принято решение о пересмотре оптовых цен и тарифов в промышленности, энергетике, грузовых перевозках, сельском хозяйстве[246]. Выяснилось, что целый ряд базовых индустриальных отраслей (угольная, металлургическая, переработка мяса)
