распорядок дня, номер квартиры и даже имя-фамилию вашего секретного жильца я узнаю и сам. Мне даже не понадобится на это много времени, так что все, что вы сделаете, если ответите на мои вопросы, – это сэкономите мне время, а себе нервы.
– Консьержка не назовет вам имен владельцев квартир, – покачал головой агент Смит.
– Мне нет, но мистер Харрис, если будет нужно, лично пойдет к миссис Слоун и выудит у нее нужную информацию, – заверил Богданов.
– Мистер Харрис? – Агент Смит наморщил лоб, пытаясь понять, о ком идет речь.
– Мистер Харрис, владелец торговой лавки на углу, – подсказал Богданов. – Мне разрешено называть его Майк. А вам?
– Нет, так далеко я не заходил, – пошутил агент Смит. – Признаться честно, с господином Харрисом я до сих пор незнаком. Как-то не было необходимости.
– И напрасно. Позитивный человек и весьма полезен в нашем деле. – Продолжая разговор, Богданов начал подниматься на второй этаж.
– Чем же он полезен?
– Хотя бы расположением дома. Вы заметили, что подземные коммуникации в этом районе располагаются по принципу «паутины»?
– Нет, как-то не задумывался об этом, – признался агент Смит. Не желая прерывать беседу, он отправился следом за Богдановым на второй этаж.
– А я успел заметить. – Богданов уже поднялся на второй этаж и успел расположиться у окна. – Например, канализационные трубы из дома миссис Коулстон с вероятностью до пятидесяти процентов не доходят до дома Криса Формана, а вот коммуникации из-под дома мистера Харриса уходят прямиком во внутренний двор нужного нам объекта.
– Откуда вы это взяли, Генрих?
– Скажу, но в обмен требую следующее: мы переходим на «ты», и с этого момента я для тебя Гена, а ты для меня Сеня. И никаких Генрихов и Лео, когда мы один на один.
– На «ты» не против, но почему тебя не устраивают имена из легенд? Так гораздо проще, ни при каких обстоятельствах не перепутаешь, в волнении неподходящее имя не выкрикнешь, во сне не сболтнешь, – недоумевал агент Смит.
– Возможно, ты и привык быть мистером Смитом, ведь тебя на протяжении нескольких лет все так зовут. Ты уже свыкся с этой фамилией и этим дурацким именем Лео, но я большую часть времени откликаюсь на русское имя, красивое и звучное, и когда меня без особой необходимости называют чужим именем, это раздражает. Я объяснил свое отношение к именам, что скажешь теперь?
– Твоя взяла, Гена, буду звать тебя русским именем, хотя сомневаюсь, что на Родине тебя зовут именно так, – рассмеялся агент Смит. – А с Семеном ты интересно придумал. Смит – почти Семен.
– Нравится?
– Неплохо, – со слабой ноткой ностальгии в голосе произнес агент Смит.
– Вот и отлично.
Пока они обсуждали имена и способы обращения, Богданов успел оборудовать для себя наблюдательный пункт у углового окна. Он поставил в угол стул, чуть отодвинул занавеску, положил на подоконник бинокль и довольно осмотрел место для наблюдения.
– Надолго обосновался? – спросил Смит, имея в виду приготовления.
– Как получится, – ответил Богданов. – Как думаешь, в доме миссис Коулстон найдется пепельница?
– Надо поискать в магазине на первом этаже, – посоветовал Смит.
– Я тут едой разжился. – Богданов указал на сверток, принесенный с прогулки. – Не деликатесы, но еда питательная и, что немаловажно, готовить не нужно. Не соорудишь нам обед?
– Без проблем.
Смит подхватил сверток и первым спустился вниз, где у миссис Коулстон располагалась кухня. Богданов нашел пепельницу, вернулся к окну и занялся созерцанием пейзажа за окном.
* * *
В то время, когда подполковник Богданов обустраивал место для наблюдения в доме миссис Коулстон, прапорщик Казанец и старший лейтенант Дорохин стояли в прокуренной комнате на последнем этаже восьмиэтажного дома в районе Колумбия Хайтс и смотрели на кучи мусора, рассыпанные прямо на полу жилой комнаты и уже начинающие попахивать. В этой же самой куче они обнаружили двух молодых людей, чернокожих и явно под кайфом.
– Интересно, они вообще хоть когда-нибудь здесь убираются? – брезгливо морщась, спросил Казанец.
– Да ты на хозяев посмотри, они сами мало чем отличаются от этих мусорных куч. Даже пахнут похуже. – Дорохин краем ботинка ткнул молодого человека в бок. – Эй, вставай!
Тот застонал, перевернулся на другой бок, но глаза так и не открыл. Дорохин повторил процедуру, но на этот раз удар нанес более существенный. Парень вскрикнул и начал отползать в угол комнаты.
– Эй, это куда мы собрались? – возмутился Дорохин. – Поднимайся, парень! К тебе фортуна пришла, деньжат на наркоту принесла.
Услышав слово «деньги», парень приободрился, насколько это вообще было возможно в его состоянии. Он даже попытался сесть и открыть глаза, но смог только опереться спиной о стену и на пару секунд приподнять веки. Зато речь к нему вернулась, и довольно внятная.
– Чего надо? Сколько платишь?
– Информация. Плачу за полезную, туфту гони своим дружкам-наркоманам, – предупредил Дорохин.
– Спрашивай. – Парень приподнялся чуть выше, теперь его состояние можно было назвать полусидячим.
– Этажом ниже жил мужчина лет пятидесяти, называл себя Хьюзом. Знаешь, где он сейчас?
– Денег вам должен? Паршиво, можете распрощаться со своими бабками. Ему Гейб с шестого этажа бабки дал, так целый месяц таскался за ним, чтобы должок вернуть. Так и не вернул, свалил Хьюзи, а может, грохнули его, – не утруждая себя подбором слов, начал рассказывать чернокожий парень.
– С чего бы вдруг? Кто-то желал ему смерти? – переспросил Дорохин.
– А ты разве не желаешь? Значит, мало он у тебя занял. У Гейба три сотки забрал, обещал в два раза больше отдать, на это Гейб и купился.
– Он где-то работает?
– Работает? Ты прикалываешься? Чтобы Хьюз работу нашел? У него и документов никаких не было.
– А у тебя, значит, есть?
– А как же! И паспорт, и соцстраховка, – похвастался чернокожий.
– Может, и работа есть?
– На хрена она мне-то? У меня пособие. – Чернокожий наконец открыл глаза. – А вы сами откуда? На копов не похожи, на соцработников тоже.
– Мы из другой организации. – Дорохин заметил, что второй чернокожий не спит, а только делает вид, сам же из-под опущенных век наблюдает за происходящим. – И скажи своему другу, что сотрудники нашей организации очень негативно относятся к тем, кто морочит им голову.
– Что не так с Фостером? Лежит, сопит, никого не трогает.
– А еще слушает и делает вид, что его это не касается.
– Так вы же мне бабки обещали, – объяснил чернокожий. – Здесь с этим строго: если бабосы мне первому предложили, отбивать не смей.
– Да, строго у вас здесь. Прям профсоюз, – пошутил Казанец, но парень шутки не понял.
– Без этого нельзя, иначе анархия нас доконает. А нам и властей хватает. Так для
