- всё одно он сейчас ничем помочь не может.
- Вот именно! – взвинтился пуще прежнего Семчев, - а мне даже обстановку узнать не у кого!
Словно услышав вопли, в раскрывшуюся дверь кабинета вошёл Десятник. Выражение его лица было далеко от раболепства перед разошедшимся генералом – сразу было ясно, что ничего хорошего не случилось.
- Ну наконец-то! – воскликнул Семчев. – И где же вы изволили быть, милсдарь?
- Смотрел последнюю запись от единственного игрока, которого мы могли наблюдать. Надеюсь Гектор уже ввёл вас в курс дела?
- Да уж ввёл так ввёл… Ну и чем там занимается этот ваш последний игрок?
- Уже ничем… - мрачно ответил Десятник.
- В каком смысле? – почти одновременно спросили генерал, безопастник и программист.
- В прямом — на него напала тройка мародёров, связь оборвалась…
Глава 7 - memento Mori
Синее небо, такое далёкое и безграничное, словно океан, и я падаю в него… Звёзды, ещё совсем недавно бывшие куда ближе и ярче, бледнеют, гаснут, будто во время рассвета. Кажется я умер… ещё недавно я чувствовал какую-то боль, даже, кажется, тошноту, но теперь всё прошло, теперь я вообще ничего не чувствую, ни рук, ни ног, ни тела в принципе, лишь хочется спать всё сильнее и сильнее, но небо… совсем не хочется отводить от него взгляд. Да я сделать этого и не могу, ведь для этого нужна голова и шея, а ничего подобного я не ощущаю. Сонливость начинает одолевать, и я постепенно погружаюсь в уютную тьму, где мне будет так хорошо, совсем не холодно…
- Ого… да тут кто-то порезвился…
Хриплый мужской голос врезается в моё сознание, нарушая идиллию и вновь приподнимая на верхний пласт реальности.
- Это нора Степана? – продолжал рассуждать сам с собой голос. – Ну да, его вроде… а ведь он ещё когда в свежую зону сходил неудачно, но тут жил получается кто-то?
Шуршание доносится откуда-то сбоку, панораму небосвода перегораживает белобородая морда в меховой шапке, с любопытством глядит на меня. Я смотрю куда-то сквозь, фокусировать взгляд не могу – нет у меня такого функционала. Морда протягивает руку чуть ниже моего обзора, после чего картинка съезжает на бок.
- Жив ещё! – удивлённо восклицает бородатая морда, оборачиваясь к невидимому для меня собеседнику. – Может возьмём с собой, а? как думаешь, Кай?
До моего затухающего сознания доносится высокий, хотя и грубоватый голос, но слов я не разбираю.
- Эх… - вздыхает обладатель меховой шапки, - сострадательности тебе учиться надо, как говорится: memento Mori, - и вновь повернувшись ко мне, задумчиво бормочет себе под нос, - что значит — помни о смерти…
Разум отключился, и я наконец погрузился в безмятежную тьму – теперь, надеюсь, навсегда…
Надежды не оправдались. В какой-то момент моё сознание проявилось настолько, что я смог осознать, что оно, собственно, проявилось. На этот раз перед моим взором распростёрся потолок. Затрудняюсь сказать чем он был покрыт изначально, но сейчас он был покрыт трещинами, ну и небольшие лохмотья подкопченной паутины свисали. Если учесть, что последнее виденное мною до этого было синее небо с тускнеющими звёздами, то можно сделать вывод о том, что я, похоже, провалился на один из уровней ада. Дополняло эту версию ещё и то, что я вновь ощущаю своё тело, и ощущения эти далеки от блаженства: трещала голова, ныли рёбра, саднили колени, во рту кошачий гальюн. Странным было разве только то, что я смог пошевелить правой рукой, не испытав при этом острой боли. В локте болезненно отзывался сустав, да и в других местах глухо отдавался пульс, но это не те ощущения, которые возникают от трения сколов кости друг об друга.
Затылок с каждой секундой болел всё сильнее, да и шею нехорошо сводило, и я воспринимал это как желание встать, или хотя бы сменить позу, ибо в этой я, похоже, лежу без движения уже давно. Переворачиваться на бок не выяснив состояние руки, идея не самая здравая, поэтому я, нащупав позади себя какое-то возвышение, приподнялся, приведя себя в положение полулёжа.
Голова отреагировала не хорошо – болеть сильнее не стала, но неожиданно качнувшийся мир, свидетельствовал о том, что вестибулярный аппарат пока не готов форсировать события, и о своих намерениях его лучше уведомлять заранее, желательно в письменной форме.
Левой, вполне здоровой, верхней конечностью, ощупал правую: с точки зрения тактильных ощущений всё выглядело не так уж плохо, боли были, но ничего принципиально нового не ощутил, как и торчащих из мяса костей, ничего сильнее ушиба и гематом не диагностировал. Зато из рукава извлёк поблёскивающий металлический штырь – вот кого, по ходу, следует благодарить за легко отделавшуюся руку. Сама железка никак не изменилась, не погнулась даже после залихватского удара… кто бы мог подумать, что оружие, предполагавшееся как атакующее, в итоге сыграет роль брони.
Засунул железку обратно: она там, похоже, чувствует себя на своём месте, так не будем же менять устоявшегося положения вещей. У рукава имелся небольшой подворот с внутренней стороны, не дающей штырю вывалиться просто так, правда и извлечь его обратно эффектным отточенным движением руки, тоже не факт что получится. Собственно, при нападении Бакена я его извлечь и не успел, но был бы толк если успел бы? Вряд ли – против троих всё одно не вытянешь, и в этом случае, ко всем остальным травмам добавилась бы ещё и сломанная рука.
Слева показалось движение, до ушей донеслись звуки шагов, я слегка насторожился. К моему лежаку подошёл парень: худощавый, , чёрные спортивные штаны, не в меру приталенная куртка, будто женская, на ногах ботинки с высокой шнуровкой, на голове кепка, под козырьком не видно глаз.
Он протянул мне пол-литровую пластиковую бутылку, поводив ею перед лицом, продублировав свои движения уже знакомым, высоким надтреснутым голосом: - Эй непись, видишь меня? - и дождавшись утвердительного кивка, вложил её мне в трясущуюся руку. – Тогда пей.
Бутылку я аккуратно взял, опасаясь подвоха со стороны вистибулярки, лишних вопросов задавать не стал, присосался к ёмкости. Может и глупо, но подозревать всё время плохое, в какой-то момент становится просто не
