континент… Но это невозможно!
– Разве так можно?.. – спросила я.
Я смотрела пристально на него, но он упёрто смотрел на сцену, где Жикария пела уже другу песню. Я уже потеряла надежду на его ответ, как он вдруг повернулся ко мне и заговорил:
– Да, можно.
– Но… – начала я.
– Кто ты? – перебил меня Фив.
– То есть? – не поняла я.
– У тебя внешность явно непростой артистки. Ты ЧЬЯ-ТО дочка.
– С чего ты это взял?
– Все артистки любят яркий макияж. Даже твоя подружка Одетт больше походит на артистку, чем ты. У неё хотя бы глаза подведены, а на голове широкий ободок. Губы подкрашены. Волосы жестковаты, а кожа суховатая и загорелая. А ты… – он пристально посмотрел на меня. – У тебя идеальная кожа, мягкие и блестящие на свету волосы. Да, немного запутаны, но вполне красиво уложены, не длинные до пояса, как у Одетт, но средней – приличной длины. На лице ни грамма косметики. Ты даже держишься по-другому. Всё это говорит о том, что ты выросла в тепличных условиях – в высшем обществе.
– Я… – я не знала, что ответить. Он такой наблюдательный и любопытный человек или это… издержки профессии? – Кто ты?
Фив усмехнулся.
– Наблюдательная, умная девочка… – Фив сложил руки на груди. – Сначала докажи, что тебе можно доверять.
– А ты? Как я могу доверять тебе?
– И так уже многое увидела и услышала. И поняла…
– Ты противник правительства…
– Нет, мы свободолюбивые.
Мы?
– И что же ты мне дашь, если я расскажу, кто я?
– Информацию. – в глазах Фива появились игривые искорки. – Ты видно нарушила закон или пошла против семьи, а может и то, и другое, раз сидишь здесь. Я могу помочь.
– А ты вербуешь.
– Возможно. – он широко улыбнулся. – Я же не просто так сюда подсел. Хотя с тобой это не так уж и просто. Не так ли?
Я не успела ответить – вернулся Уго. Он был расстроен. Фив тоже это заметил.
– Подумай об этом. – сказал Фив, поднимаясь из-за стола.
Он растворился в толпе.
– Что случилось? – спросила я.
Уго поднял глаза. они были наполнены печалью.
– Это старая история. – ответил Уго.
– Прошу. Я должна знать.
Уго подумал минуту-две, потом ответил:
– Хорошо.
Жикария
– Ну, что мои хорошие? – сказала тётя Хри. – Идите погуляйте!
Трое ребят вышли погулять по улицам: Одетт, Уго и Жикария.
– Пошли в клуб 707? – спросил Уго.
– Шутишь? – удивилась Одетт. – Всем его участникам больше двадцати одного!
– Зато они устраивают крутые вечеринки каждый день, Оди! – восклицал Уго. – Их главное правило: ни минуты без веселья!
– Да! – согласилась Жикария.
– Уго, тебе всего лишь пятнадцать лет! – пыталась вразумить его Одетт. – А нам с Кари вообще тринадцать.
– Ты зануда, Одетт. – заключила Жикария.
– Ну, вообще-то, Оди права. – сказал Уго, почёсывая затылок. – Клуб 707 – элитный клуб богатых наследников. Даже если мы туда проникнем, то нас обнаружат уже через пару минут. Нам повезёт, если нас просто выгонят. А если сдадут гильям (охрана континента)? Ты, – он обратился к Жикарии. – Живёшь у тёти Хри с шести лет, а я у неё всего лишь четыре года. – он опустил глаза. – Не хочу её подвести.
– Слабак! – взорвалась Жикария. – И что? Мы планировали проникнуть к ним уже неделю! Сегодня идеальное время: тётя едет пополнять запасы – её не будет весь день. Это наш шанс!
– Кари, мне эта идея никогда не нравилась. – призналась Одетт.
– Я не с тобой разговариваю! – крикнула на неё Жикария.
– Слушай, – сказал Уго. – Когда в одиннадцать лет меня нашла и взяла к себе тётушка Хри, я дал себе слово, что не подведу её. Никогда. Всю неделю, как только подслушал разговор двух посетителей бара о клубе 707, о их ШИКАРНЫХ ВЕЧЕРИНКАХ, я холил и лелеял мысль о том, что проникну туда о оторвусь по полной. Но… сейчас перед выбором, перед этим ШАНСОМ я боюсь оступиться. Одетт права: мы слишком малы. А также мы бедны: мы даже не сможем купить себе самый дешёвый напиток – воду. А если нас поймают… Я не думал об этом или не хотел, но сейчас понял: это слишком рисково. Я не подставлю тётушку. Не смогу.
– Трусы! – Жикария покраснела от злости. Она резко развернулась и пошла в противоположном направлении.
– Она очень хотела туда. – сказала Одетт, смотря ей вслед.
– Я тоже. – Уго посмотрел на Одетт. – Всю неделю мы планировали и раззадоривали друг друга. А я в последний момент струсил.
– Нет, ты ошибаешься. Ты просто понял какие плохие могут быть последствия. – Одетт посмотрела в глаза Уго. – Я изначально была против.
– Мы знали. – ответил он. – Мы даже планировали, в случае если ты откажешься, вдвоём пойти.
– Это была бы ошибка… – сказала Одетт немного растерянно.
– Знаю.
Прошла неделя. Ребята сидели за столом и играли в какую-то настольную игру, тётя Хри читала книгу, залезши с ногами на мягкое кресло. В комнате была тишина. Ни смеха, ни разговора – они точно играли? Как они дошли до такого? Почему на лицах ребят вместо азарта и интереса – скука и даже напряжение?
Когда в шесть лет тётя Хри взяла к себе под крыло Жикарию, она сразу подружилась с Одетт, которая почти каждый день проводила у тёти Хри. Жикария или как её звали друзья Кари жила с отцом до пяти лет. Потом одним прекрасным утром он бросил её одну в доме, который оказался отданным за долги, его долги. Жикария не знала свою мать. По словам отца, после её рождения она оставила её с отцом и уехала с каким-то моряком. Поэтому, проснувшись тем утром и не найдя отца, а лишь каких-то мужчин, которые сказали ей, что это больше не её дом, Жикария оказалась на улице. Она чудом прожила или, более правильно, выжила один год, пока её не нашла тётя Хри. Такая тяжёлая была жизнь у этой маленькой кареглазой девочки с длинными густыми кудрявыми волосами и курносым носиком. Милашка, одним словом. Когда ей что-то было нужно, и она просила, то её большим светло-карим глазам было трудно отказать.
Прошло три года и в доме появился Уго. Ребята быстро подружились. Хотя… девочки как всегда всё усложнили. Они обе влюбились в Уго. Сам Уго не испытывал к ним ничего, кроме дружбы. Самой настойчивой оказалась Одетт. Уго и Одетт попробовали что-то вроде «детских отношений», но ничего не получилось, и они вернулись к дружбе. Вот именно в этот момент между девочками появилась трещина. Они продолжали общаться, и называли друг друга подругами,
