глаза на Поддуба и хитро улыбнулись. – планы.
– Понял. – улыбка сошла с лица Уго также быстро, как и появилась.
– Я могу вам показать городок. – Лопата отложил гитару и поднялся с табуретки, улыбаясь какой-то отталкивающей улыбкой мне. – Я знаю красивое местечко. Хочешь, Мира?
Не успела я ответить ему «нет» – это сделала Ядда.
– Нет! – она выпрямилась и сердито посмотрела на Лопату. Потом, осознав, что все в комнате на неё смотрят, спокойно добавила. – Нет. Не в этот раз.
– Хорошо. – сказала Одетт, как-то неестественно смеясь. – Мы пойдём. Погуляем.
Выйдя наружу, мне стало легче дышать. Свежий воздух обдувал лицо.
– Он запал на тебя. – сказал Уго, когда мы отошли на несколько метров от этого вагончика.
– Кто? – спросила я, хотя знала о ком он.
– Лопата.
– Да, а Ядда явно против этого. – сказала Одетт.
Вокруг уже зажигались фонарики, но народ гулял, никуда не спеша.
– Ты видела его? – выпалил Уго. – Он же бабник! Конечно, он против рабочего романа.
– Ага, как ты. – подметила Одетт.
– Что? – не понял Уго.
Мы с Одетт прыснули.
– Чего вы смеётесь? – до него дошло, почему мы смеёмся. Он улыбался. – Это не так.
– Конечно! – сказала я, сквозь смех. – Пойдёте с нами? – пропели в один голос мы с Одетт.
– Ха! Я просто был милым!
– Мгм, – Одетт закачала головой, делая вид, что соглашается с ним. – Не зная, что их красивые сердца принадлежат Поддубу.
– Вообще-то, дорогая, – Уго одарил Одетт обаятельной улыбкой. – Они очень похожи на тебя, на вас.
Мы с Одетт вопросительно посмотрели на него.
– Что?! – Уго сделал вид, что удивился. – У вас у всех один тип лица!
Мы засмеялись. Перед нами было кафе «Маргаритка».
– Зайдём? – спросил Уго, глядя на вход.
– Пошли. –ответила за нас Одетт.
Изнутри слышались музыка и смех. Яркий свет вырывался из окон.
Войдя внутрь, мы оказались в шумном зале, набитым людьми. Это помещение напоминало бар тёти Хри, только меньше. Мы пробрались к концу и отыскали в углу пустующий маленький столик. На сцене стояла какая-то группа и играла песню на неизвестном мне языке. Как странно, по закону на континенте мы все говорим на одном языке. Да есть какие-то диалекты, но это один и тот же язык. В далёком прошлом правители уничтожали языки, кроме государственного – родного я зыка эмингатора, отлавливая и наказывая нарушителей, которые были не согласны с таким законом. Мне тогда было семь лет, но я ничего не помню. В книгах говорится, что это было кровавое время. Население континента сократилось в несколько раз. Многие не хотели отказываться от своей культуры и учить новый язык. С такими эмингатор не церемонился. Смерть. Правительство было убежденно, что общий язык сблизит людей. Да, после того, как закончились желающие отдать свою свободу или даже жизнь за родной язык, мы все стали говорить на одном языке. Поэтому я никогда не слышала другие языки. Конечно же, кроме древнего языка создательниц. Однако даже на нём мы уже не говорим. Но знаем его. Если бы сейчас сюда заглянул какой-нибудь даже простой солдат или человек преданный государству, то здесь бы всех слушателей посадили бы в подземелье или отправили на каторгу, как соучастников – певца бы казнили.
– Красиво поёт. – к нам подсел парень примерно нашего возраста.
– Чей это язык? – спросила я, не обращаясь к никому.
Парень оторвал глаза от певца и посмотрел на меня. У него были густые каштановые кудрявые волосы, карие глаза и острые скулы.
– Сырианский. – он широко улыбнулся.
– Но это государство на другом конце континента! – воскликнул Уго.
Парень пожал плечами. Здесь отмечу, что у него довольно атлетическая фигура.
– Путешествуют. – парень развернулся и стал глазами искать кого-то, когда нашёл позвал, махнув рукой. К нам подошла девушка немного старше нас. Каштановые волосы были собраны в хвостик, несколько локонов падали на лоб. Она мягко улыбнулась парню и похлопала пышными ресницами. У неё был небольшой рост 160-165см, на талии висел фартучек. Официантка. – Инди, нальёшь нам по коктейлю от Ника? – он обратился к нам. – Что скажете?
Мы дружно кивнули.
– Хорошо. – сказала девушка, не переставая улыбаться.
Она исчезла в толпе.
– Я Фив. – сказал парень.
Мы представились по очереди.
– Завтра праздник… – сказал Фив. – Вы туристы?
– Ну… – начал Уго. – Почти.
– Мы приехали здесь работать. – продолжила Одетт.
– Артисты? – уточнил Фив.
– Типа того. – усмехнулся Уго.
– Роксана? Верно? – обратился ко мне Фив. Я кивнула. – Роксана, откуда ты? У тебя очень красивые черты лица.
– Спасибо. – ответила я, немного смущённая. – Я… я из Оллеи (столица нашего государства, рядом с которой находилась моя деревня).
–Ммм, не далеко.
– А вот и ваши напитки! – сказала неожиданно появившаяся Инди.
Она быстро переставила четыре напитка в высоких стеклянных бокалах с разноцветными завитыми трубочками на стол. Потом повернулась к нам.
– Завтра праздник, Ник сказал, за счёт заведения! – прокричала она. В зале стало очень шумно. Её тёмно-карие глаза задержались на мне на мгновения, потом она мягко улыбнулась Фиву и пошла к другому столику.
Через несколько минут шум резко стих. На сцене появился мужчина лет сорока.
– Так, так… – сказал он. – Все мы ждем появление моей дочери на сцене с её песней!
– ДА! – закричали все хором.
– Так давайте её поприветствуем!
Все закричали, захлопали и затопали. На сцене появилась девушка невысокого роста с копной чёрных кудрей. Лицо её было как у ребёнка, но ей явно было лет двадцать: походка, манера держаться и кокетливый взгляд.
– Жикария, прошу тебя. – мужчина, её отец, жестом указал на место в центре сцены.
Сцена была не высокая, как две-три ступеньки высотой, и деревянная. Девушка плавно вышла на середину.
– Кари… – прошептала Одетт, а потом сорвалась и побежала в неизвестном направлении.
– Я сам. – сказал мне Уго и пошёл за ней.
– Что-то не так? – спросил Фив.
– Не знаю… – ответила я.
Девушка запела тихо, потом всё громче и громче. Она пела на другом языке, не похожим ни на предыдущий, ни на обычный. Красиво пела, мелодично…
– Это наш язык. – сказал Фив, неотрывая глаз от певицы.
– Что? – не поняла я.
– Она поёт на местном языке. – он повернулся ко мне.
И только сейчас я заметила особенность, которой обладало большинство гостей, певица и сам Фив: кареглазые, чёрные вьющиеся волосы.
– Вы говорите на своём языке? – я в шоке. Значит, бунтовщики остались, но стали тихими.
– Иногда. – улыбнулся Фив.
– Вы не боитесь, что вас поймают?
– Мы древний кочевой народец. Если что, то поедем на другой континент. – тут он понял, что сболтнул лишнего и быстро отвёл глаза в сторону.
Как это? На другой
