заулыбались. Пациенты будто расслабились и потянулись к нему с вопросами.
— Потом, — неумолимо шёл вперёд Кронд, — все вопросы к вашему лечащему.
— Это двухместная палата, но Гросс просит, чтобы к ней никого не подселяли. Когда есть возможность — так и делаем, но иногда такой наплыв, — доктор покачал головой, коротко постучал и вошёл, — Гросс! К тебе гости, — раздался из палаты его бас и Арий вошёл первым.
Белые безжизненные стены, холодильник, телевизор на комоде посередине комнаты, две кровати. Эва сидела на одной из них в больничной пижаме и жевала кашу, тарелка которой стояла на тумбе рядом. Тонкая, ещё бледная, но с розовыми губами и яркими зелёными волосами.
— Кто? — проговорила девушка с набитым ртом, привычно улыбаясь.
Арию больно было видеть не канюли в носу, не пижаму, которая была ей большая, не её бледность, а вот эту улыбку, словно… словно для неё ничего не было, ничего не поменялось. Словно она была ко всему готова.
При виде Зема девушка застыла и перестала жевать. Следом в комнату вошли серьёзный Сокол, потухший генерал и Даня с несколько осуждающим взглядом. Улыбка медленно сползла с лица.
Эва села обратно и проглотила кашу. Она знала, что рано или поздно всё вскроется. Но смотрела на отца с братом и понимала, что не сможет им всё объяснить.
И тут случилось то, от чего психотерапевт Ария промакивала бы слёзы гордости за своего пациента без всяких диких танцев. Потому что Арий не просто стал приоткрывать своё сердце, чтобы понимать и анализировать собственные чувства. Он стал понемногу видеть чувства окружающих и, самое главное, реагировать на них. Вот и сейчас он видел, что Эва заняла оборонительную позицию, готовая защищаться от них. Но ведь…они не враги ей.
Поэтому Арий сделал два шага вперёд, поставил девушку на ноги за плечи и аккуратно обнял, пытаясь не задеть шланги от системы и кислорода.
В комнате стало тихо-тихо. Врачи технично вышли, оставляя семейство наедине. Сокол застыл, потому что впервые видел командира таким. Он, конечно, замечал в нём изменения, но не думал, что они будут настолько большими: Зем никогда никого не обнимал первым. Даже девушек, с которыми собирался спать. Даже девушек, с которыми у него были редкие и короткие отношения. Мужчина улыбнулся своим мыслям, подошёл и обхватил обоих.
С другой стороны подошёл могучий Дмитрий и накрыл их своими большими руками. Тонкие, давно забытые после смерти жены, струны души дрогнули в нём и надрывно зазвенели. Он, правда, собирался высказать дочери всё, что думает. Он ведь так её любит! Но когда к Эве подошёл Арий, вдруг понял, что роль под названием «отец» провалил с треском. Раз не смог разглядеть то, что разглядел этот мрачный командир: его дочь была сильной, гораздо сильнее его, но даже она нуждалась в поддержке.
Даня неловко топтался рядом, не зная, с какой стороны подойти, пока его за рукав не потянул отец и не поставил вперёд себя.
В середине этого странного круга стояла оцепеневшая Эва. Сначала хотела вырваться, обернуть все в шутку, но когда подошёл Сокол — ей просто не хватило смелости. А когда её накрыла тень отца, его тепло и запах, не выдержала и разрыдалась.
Арий крепче прижал девушку к себе, поглаживая по спине. Эва вцепилась в него, как в спасительную соломинку в бурном потоке истерики, которая накрыла сразу же и с головой.
26
— Ш-ш-ш…Всё будет хорошо, — прошептал в её шею Зем, на что Эва быстро-быстро замотала головой.
В палате остались они одни.
Арий осторожно отодвинул девушку от себя и взял её лицо в свои ладони, продевая большие пальцы под кислородные канюли. Карие глаза смотрели затравленно, испуганно, словно сейчас вылезло наружу всё то, что Эва чувствовала на самом деле.
— Слушай, я же доверился тебе и пошёл к психотерапевту. Теперь твоя очередь, — он говорил спокойным, ровным голосом, стараясь донести состояние стабильности и до неё.
— Я уже была, — еле слышно пролепетала Эва.
— Что?
— Я уже была у Оксаны, — сказала громче и улыбнулась.
Арий не сразу понял, при чём тут его психотерапевт, а когда понял — не знал, что говорить. С одной стороны, хотелось пожурить за то, что вывернула его фразу по-своему. С другой — от её улыбки стало легче.
— Так ты на самом деле с ней знакома?
Он сел на кровать и посадил её к себе на колени.
— Конечно, — девушка прикусила нижнюю губу, — она была единственной, кто согласился работать с четырнадцатилетним подростком в клинической депрессии и скрывающим это от родителей.
— Ясно.
— А я смотрю тебе идёт на пользу общение с ней, — Эва развернулась и посмотрела прямо на него, — ты стал разговорчивым.
Взгляд Ария потеплел. Он потрепал девушку за волосы, поцеловал в лоб и крепко обнял.
— Как только твоё состояние стабилизируется, мы бортом отправим тебя в столицу.
Он специально не разжимал рук, чтобы прочувствовать её реакцию. Эва напряглась и задержала дыхание.
— Чтобы что? — подняла на него лицо. Взгляд стал холодным, прожигающим. Отгородилась, — вы МЕНЯ спросили: хочу ли я этого? Или вам плевать и ваши собственные страхи важнее? А? Я каждый день вот уже семь лет живу с мыслью, что однажды это закончится. Да пусти ты меня! — Попыталась высвободиться, но её никто не отпустил, — да я уже смирилась с любым исходом! — прокричала ему в лицо, — пусти!!!
Несколько минут неравной борьбы и как итог из выдернутой капельницы жидкость лилась на пол, сорванный кислородный шланг шипел где-то сбоку и Эва оказалась прижатой спиной к кровати.
— Тихо, Эва, — Арий нависал сверху, опираясь коленом на край кровати, — я знаю, что тебе страшно. Я не представляю, что сам бы чувствовал на твоём месте. Ты долго была одна, но сейчас все изменилось, Эва. Мы поможем. Мы будем рядом, — с уголков глаз по вискам девушки сорвались первые слезинки, — я буду рядом.
Он разжал руки, которыми удерживал её и обнял за спину, аккуратно усаживая. Эва обхватила его, чувствуя теплое тело, и тихонько плакала. Просто слёзы катились из глаз. Просто она устала от этой игры. Просто хотелось довериться. Просто хотелось побыть слабой.
Ещё день прошёл неспешно. Всё вокруг замерло, застыло, ушло на дно, предчувствуя непогоду.
Арий практически не выходил из палаты. Эва ела вместе с ним, спала в его руках, он сжимал её ладошку, когда ей ставили очередной укол или капельницу.
Это было удивительным и для него, и для неё. Почему из сотен именно он? Сложный, мрачный, немногословный, совсем
