– Я все устрою, – чуть лениво протянул он. – Не беспокойся.
Порция была уже у двери. Бросив на него взгляд через плечо, она просто сказала:
– Разумеется, я буду беспокоиться. Разве можно иначе? – И, помолчав, добавила: – Я верю тебе, Марк. Ты понимаешь, как я на тебя полагаюсь?
Марк сделал глубокий поклон, но испортил впечатление ухмылкой.
– До встречи, леди Эллерсли.
Порция быстро вышла и беззвучно прикрыла за собой дверь.
Все ее сомнения тут же выскочили у Марка из головы. Он уже думал о приготовлениях, которые должен провести к их следующей встрече. Надо, чтобы она состоялась скорее. Он слишком нетерпелив, чтобы ждать. Да и к чему ждать?
Решив, что прошло достаточно времени, он вышел из комнаты и затерялся среди гостей.
Арнольд видел, как Марк Уорторн пробирается сквозь толпу к выходу. Каков наглец! Арнольду повезло, что он подобрал в опере записку и прочел ее, а сегодня обратил внимание на странное поведение Порции, когда она здоровалась с неким Марком Уорторном. Хорошо, что ему удалось сложить в уме эти два факта, иначе он оставался бы в таком же неведении, как и все остальные на этом вечере, но Арнольд гордился остротой своего ума. Он уже давно научился внимательно наблюдать за теми, кто мог быть полезен в осуществлении его тайных амбиций.
Порция всегда казалась безупречной, и Лару это ужасно раздражало. Будь Порция распущенной женщиной, Ларе было бы легче это пережить. Ну как, спрашивается, бороться с совершенством? Сама-то Лара была далеко не безгрешна.
Арнольд умышленно привел Лару в мемориальную комнату. Он надеялся застать врасплох Порцию и ее кавалера, но те ускользнули в переднюю. Арнольд хотел было открыть и ту дверь, чтобы захватить любовников на месте преступления, но потом решил оставить их в покое. Лара устроила бы ужасный скандал; а репутация Порции погибла бы безвозвратно.
Такой козырь следовало приберечь на будущее, когда из него можно будет извлечь максимальную выгоду.
Арнольд стоял в стороне и наблюдал, как Порция изображает из себя аристократку, как будто родилась ею. Для женщины такого низкого происхождения – она ведь всего-навсего дочь викария – у нее получалось совсем неплохо. Одна улыбка – и старый закаленный солдат влюбился в нее без памяти и женился на ней. Арнольд ненавидел Порцию, но и восхищался ею.
Его собственная семья принадлежала к древнейшему английскому роду. В его жилах текла более голубая кровь, чем кровь династии мелких немецких аристократов, которые сейчас правили Британией. Род Гиллингемов старше норманнов. Они – истинные бритты. Это их страна. Британцам пора понять, что бесконечный приток иностранцев разрушает страну. Пройдитесь по Ист-Энду, и вы увидите пеструю массу людей, которые не имеют права здесь находиться, вообще не имеют никаких прав.
Дело не в том, что Арнольд не любит представителей других рас. Совсем нет! В них нет ничего дурного, пока они живут в собственных странах. Однако Англия для англичан. И это правило следует соблюдать.
Необходимо сохранить чистоту английской расы. Об этом часто говорил и писал отец Арнольда, а когда отец умер, Арнольд решил, что его долг – осуществить эту мечту.
Он чувствовал, что его время подходит. Он еще докажет монархии, парламенту и всему народу, что Англия идет неверным путем.
Глава 10
Порция торопливо шла по платформе вокзала Ватерлоо, Хетти семенила следом. Вокзал открылся совсем недавно – год или два назад – и все еще считался новым. От паровоза поднимался столб дыма, пассажиры с чемоданами и детьми торопились занять места в вагонах. Носильщики в форме с важным видом катили багажные тележки. Носильщик Порции шагал на несколько шагов впереди. Он вел их к заказанному Марком персональному вагону первого класса.
Порция столько раз прочла его письмо с подробными инструкциями, что, казалось, знала его наизусть.
«Садись на поезд 9.09 с вокзала Ватерлоо. Выходи на станции Литтл-Танли в 10.17. Поезд остановится специально для тебя. Я буду тебя там ждать».
– Почему вы не надели вуаль? – Вцепившись в корзинку для пикника, Хетти изо всех сил пыталась угнаться за хозяйкой. Содержимое корзинки было приобретено в «Фортнум энд Мейсон», знаменитом магазине деликатесов. Порция не желала, чтобы на кухне задавались вопросом: зачем ей корзинка для пикника при визите к старой школьной подруге?
– Всем известно, что я поеду на поезде, Хетти. В этом нет ничего дурного. Мне незачем прятать лицо.
– Такое место… полно народу… не знаешь, кого встретишь… – продолжала ворчать горничная.
– В этом все дело. Если я буду вести себя так, будто что-то скрываю, все решат, что так и есть. А если я действую открыто, никто во мне не усомнится. – И она улыбнулась, заметив, что несколько старых дам пристально на нее смотрят и шепчут ее имя. – К тому же никто не знает, куда я еду. Я объявила маме и Диду, что собираюсь к подруге. У нас билеты до Саутгемптона. Все, кто нас увидит, решат, что оттуда я отправлюсь на остров Уайт, в резиденцию Виктории Осборн-Хаус. На самом деле мы сойдем раньше.
– Вы все выучили наизусть, но мне все равно не нравится, – мрачно заявила Хетти. – Вы рискуете многим, а взамен получите так мало… В конце концов, кто он такой? Никто.
– Хетти, один день с «никем» – разве я этого не заслужила? Только один день для себя, все остальные – для других. – Порция говорила так, словно просила Хетти ее понять, но на самом деле сознавала, что пытается уговорить свою совесть.
– Этот мужчина… – Хетти фыркнула. – Вы его даже не знаете. Он может оказаться кем угодно.
– Или «никем», – со смехом закончила фразу Порция. Она не хотела думать о плохом. Никаких сомнений, никаких «если» и «вдруг». Ничто не должно испортить ей этот день, ее день. Она собиралась наслаждаться каждой минутой.
Подошли к вагону. Порция поднялась на три ступени, высоко подхватив юбки. Сегодня она осмелилась две из них оставить дома. Платье было новое, в серую и белую полоску, с оборками на юбке и пышными рукавами. Порция недавно купила шляпу из соломки с широкими полями. Сегодня как раз выдался случай ее надеть.
Купе выглядело роскошно: прекрасная обивка, отполированные медные ручки, бархатные занавески на окнах, но Порция была слишком возбуждена, чтобы восхищаться всей этой красотой.
«Там я тебя встречу», – отдавалось у нее в голове. Что он приготовил на этот раз? Порция не хотела загадывать, но была не в состоянии думать ни о чем другом.
Хетти возилась, поправляя свои шерстяные юбки, и что-то бормотала себе под нос по-немецки. «Видимо, это от тревоги», – решила Порция. Хетти охотно помогла ей, когда думала, что речь идет о единственном приключении. Она всегда хотела видеть хозяйку счастливой. Но сейчас дело приняло иной оборот, и никто не знал, чем все кончится.
Подчиняясь внезапному импульсу, Порция взяла руку верной наперсницы в свою ладонь и порывисто воскликнула:
