Книга Дерзкое ограбление - Йонас Бонниер

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80

Все должно занять не больше десяти минут. А еще нужно проследить, чтобы полицейские вертолеты не смогли подняться в воздух.

– Именно, именно, – кивнул Малуф.

Примерно так он все это и видел.

– Это же… ты же понимаешь, как это звучит, да? – спросил Сами. – Понимаешь, о чем я?

Малуф рассмеялся, на этот раз от гордости. Он придумал грандиозный план с кучей возможностей и трудностями на каждом шагу.

«Каждый сходит с ума по-своему. У кого кони, у кого – вертолеты», – подумал Сами, но вслух ничего не сказал. Наспех попрощавшись с Малуфом, он нырнул в ближайшую кофейню, где можно попросить персонал подогреть грудное молоко в бутылочке.

«Чокнуться можно, – улыбался он про себя, – Сотни миллионов?»

Июнь-июль

16

Зоран Петрович, которого друзья прозвали Долговязым, сидел в кафе «Стул» на улице Уппландсгатан, в паре шагов от его дома, со стаканом теплой воды. Посетителей было немного, он выбрал столик в глубине, где его нельзя увидеть с улицы.

Петрович на повышенных тонах объяснял что-то на черногорском языке по телефону, выписывая левой рукой широкую дугу в воздухе. Правая рука не отрывалась от стакана с водой. Слова лились из него нескончаемым потоком: он говорил без пауз и почти не дышал, не позволяя прервать себя ни словам возражения, ни реальности. Благодаря этому он и достиг успеха.

За эти годы Петрович выкупил все свои любимые заведения на улице Уппландсгатан: пару ресторанов, салон красоты, а также багетную мастерскую и секонд-хенд. Салон красоты он посещал с особым удовольствием. Там его усаживали в удобное кресло и делали маникюр и педикюр. Так он выставлял напоказ свое тщеславие.

Зоран Петрович родился в Лунде, но вскоре после его рождения семья перебралась поближе к столице, купив дом Бенни Андерссона в поселке Тумба. Это событие пришлось как раз на начало семидесятых, когда группа бывшего владельца дома уже набирала популярность. Некоторое время спустя после того, как группа выстрелила хитом Waterloo, родители Петровича развелись. Мама тогда увезла Зорана и его брата в Халлунду, а потом в Норсборг. До того, как Петрович пошел в школу, они сменили шесть адресов. Из первой школы Зорана выгнали еще до начала рождественских каникул, а во второй школе он продержался только год, и родители решили отправить его в Черногорию, где система образования предполагает дисциплину и уважение к старшим.

Но надежды на то, что более строгая система научит его уму-разуму, не оправдались: уже в первый день на школьном дворе маленький Зоран вкусил запретные плоды, которыми не наестся вдоволь до конца жизни: он познал власть манипуляции и силу провокации, осознал, что может заставить людей делать то, что хочет. Порой в обмен лишь на лесть, похвалу или улыбку, иногда – угрожая побоями. К каждому требовался свой подход, и за поисками таковых Петрович проводил дни, недели и месяцы, пока все одноклассники не оказались у него на поводке.

Однако примерно в то же время руководство школы все же приняло решение исключить Зорана – сценарий повторился.

Лучшее, что он вынес из двух лет, проведенных в Черногории с бабушкой и дедушкой, – он выучил еще один язык и обрел друзей на всю жизнь. Когда он вернулся в Швецию и поступил в школу в Фиттье, уже школе пришлось приспосабливаться под правила Зорана Петровича.

Его мать не единожды обвиняла школьную систему в том, какую дорожку выбрал сын. Но хуже всего было то, что сын убежденных коммунистов вырос в закоренелого капиталиста.

Деньги – первая юношеская любовь Зорана Петровича. Она никогда не заржавеет.

Новая официантка переключила радиоканал и осторожно увеличила громкость, но Петрович подал ей знак сделать потише: он работает. Для ужина было еще рано, и вечерняя публика, приходившая посидеть в обнимку с пивными кружками, еще не заполнила кафе.

Не успел Петрович завершить разговор с Черногорией, как раздался новый звонок. Вот так и проходили его дни: в бесконечной череде телефонных разговоров.

– Да? – бросил он в трубку.

– Это Свенне, – сказал хозяин автосвалки на Лидингё. – Тебе тут пришла какая-то штука – чертовски сомнительная и большая. Попробовать ее собрать? Здесь есть чертежи и все это дерьмо.

Петрович ликовал: наконец-то.

– Да-да, собирайте! Установите ее в контейнере. Бросьте к черту все дела и займитесь этой штукой. Буду через пятнадцать минут!

Сказав еще что-то, он резко встал, опрокинув стол и стакан с водой, чего даже не заметил. Теперь чертовым чемоданам конец! Зоран Петрович уже чувствовал запах денег.

* * *

Сама идея не была ни оригинальной, ни особенно сложной: все проблемы сводились, как обычно, к ее осуществлению. Петрович свернул направо у улицы Тегнерлунден и пересек Свеавеген в ту же секунду, как светофор переключился на красный. Он сидел за рулем BMW, который взял у приятеля, задолжавшего ему деньги, – резвая машина, созданная для длинноногих немцев.

Феррари с Мазерати не учли, что некоторые вырастают выше двух метров.

Петрович мечтал снять на камеру, как открыть синий чемодан G4S так, чтобы не взорвались ампулы с краской. Простой монтаж, легкая фоновая музыка – и они выложат ролик в сеть, где его увидят все грабители Европы и всего мира. Не пройдет и пары часов, как руководство G4S откажется от этих контейнеров, закрыв глаза на договоренности. Вот тогда Малуф и вернется к ним напомнить о том, что есть другой чемодан – лучшего качества. Если Петрович не ошибся в подсчетах производственных затрат, затрат на дистрибуцию и выплату налогов, прибыль предприятия с эксклюзивным договором на продажу инкассаторских контейнеров компании G4S уже в первый год составит миллион крон. А потом можно будет выйти на постоянную прибыль в три миллиона в год, и это только в Швеции. BMW летел в Лидингё.

* * *

Бросив машину перед свалкой, Петрович понесся мимо дома, через лабиринт из останков машин, к контейнеру. Странную штуковину уже собрали, следуя всем инструкциям: трое мужчин замерли, любуясь результатами своего труда.

– Подвиньтесь, подвиньтесь же! – закричал Петрович.

Эта машина стоила такой суматохи. Это была гильотина.

Что может быть более французским изобретением? Гильотина с широкими лезвиями из титана – такими острыми, что они могли бы рассечь волос. Или кирпич. Или стальной контейнер.

Но это еще не все: оба «барашка» – а их здесь два – падают не только за счет гравитации. Человек помог природе, встроив лезвия гильотины в стальные столбы, в опоре каждого из которых – химический ракетный двигатель.

Лезвия опускаются с огромной скоростью. Петрович пару раз видел машину в действии – ее мощь не поддается

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80