Через несколько дней Наполеон I предпринял попытку самоубийства, но она оказалась неудачной. 20 апреля 1814 года в Фонтенбло Наполеон попрощался со своей старой гвардией и отправился на Эльбу.
С небольшим опозданием новости доходили и до Наварры. Хорошим известием стало сообщение, что Жозефина и Гортензия могут распоряжаться своим имуществом. Им причитался и определенный доход. При этом Гортензия попыталась объяснить мальчикам, что теперь они уже не принцы империи, а простые граждане с неопределенным будущим, но это, возможно, самое лучшее, что могло с ними произойти. Они должны проявить терпение и характер. Бывшая королева даже подумывала поехать на родину матери, на Мартинику, где ей не будет докучать муж. Правда, вскоре выяснилось, что его уже нет во Франции. Он из Блуа поехал в Лозанну. Можно только представить, как облегченно вздохнула Гортензия, узнав эту новость.
Через неделю после взятия Парижа, как пишет Ридли, Гортензия получила письмо от принца Леопольда Саксен-Кобургского (будущего короля Бельгии), который был на русской службе и числился в свите императора Александра I. В письме утверждалось, что император испытывает чувство уважения к ней и ее матери и хотел бы встретиться с ней и ее детьми в Наварре или (что было более предпочтительным вариантом) в Мальмезоне[123].
Вначале бывшая королева не считала возможным встречаться с врагом отчима и Франции. Однако после раздумий и уговоров со стороны матери Гортензия решила встретиться с Александром I. Они не поехали напрямую в Париж. Жозефина отправилась в Мальмезон, а Гортензия с детьми — в Рамбуйе.
Во второй половине дня 16 апреля 1814 года Гортензия вместе с детьми приехала в Мальмезон, куда ранее уже прибыл император Александр I. Жозефина представила императору дочь и внуков и через несколько минут, взяв с собой на прогулку в сад мальчиков, оставила Гортензию наедине с Александром I. По словам Ридли, «он рассказал ей, как сильно сожалеет о прошедшей войне, и предложил ей и ее сыновьям любую помощь. К тому времени, когда Жозефина и дети вернулись с прогулки, Гортензия чуть-чуть оттаяла, и царь был очень увлечен ею»[124].
«Однако, — продолжает Ридли, — это было время, когда в страну начали возвращаться эмигранты, в правительстве были роялисты. Они неодобрительно воспринимали завязавшуюся дружбу между российским монархом и Гортензией. По Парижу бродили всевозможные слухи»[125].
14 мая 1814 года при огромном стечении народа в соборе Парижской Богоматери прошел молебен по убиенным королю Людовику XVI и королеве Марии Антуанетте. Из всех монархов, которые сражались против Наполеона, единственным, кто отсутствовал на этом мероприятии, был Александр I. Он этот день провел в Сен-Лё с бывшей королевой и ее детьми, Жозефиной, Евгением Богарне и госпожой Ней.
Через неделю император пригласил Гортензию и ее детей посмотреть чудо-машину (machine de Marly), которая с 1684 года исправно снабжала водой Версаль. Во время прогулки Гортензия за руку держала старшего сына, Наполеона Луи, а император и Евгений Богарне — младшего, Луи Наполеона. Интересно отметить, что в ходе осмотра машины в работающий механизм попала одежда Александра I, и его, возможно, убило бы, если бы Гортензия не спасла его[126].
Пример российского императора оказался заразительным, и другие монархи последовали ему. Они стали посещать бывшую императрицу Жозефину. 23 мая король Пруссии Фридрих Вильгельм III с сыновьями приехал в Мальмезон, где также встретился с Гортензией и ее детьми. Младшему сыну прусского короля, принцу Вильгельму, было только семнадцать лет, и это была его первая боевая кампания. Принц познакомился с шестилетним Луи Наполеоном. Именно этот человек, ставший прусским королем, через много лет будет принимать капитуляцию у Наполеона III в Седане.
На следующий день Мальмезон посетят младший брат Александра I, великий князь Николай, будущий император Николай I, и великий князь Михаил. Луи Наполеон спрашивал у окружающих, как ему обращаться к русскому императору и прусскому королю. Поскольку император и короли, которых он встречал в своей жизни, были его «дядями», ему пояснили, что теперь он должен обращаться к ним «сир». Они, в свою очередь, обращались к нему «монсеньор» или «Ваше императорское величество», и это его удивляло, так как все домашние обращались к нему просто «Луи»[127]. Луи Наполеона и его брата также удивляло, почему враги Франции — император России и король Пруссии — целовали их и относились к ним хорошо. Гувернантка объяснила, что император — великодушный враг и желает быть добрым к ним и их матери.
Как-то в начале мая, когда Александр I был в Мальмезоне, к нему украдкой подошел Луи Наполеон и, вложив в руку кольцо, стремительно убежал. Гортензия была удивлена поведением сына. Она подозвала его и спросила, что это значит. Мальчик покраснел, опустил голову и ответил, что это кольцо ему дал дядя Евгений и это единственное, что у него есть. Он хотел отдать кольцо императору Александру, который хорошо относится к матери[128].
14 мая в Сен-Лё Жозефина встречалась с Александром I и на прогулке простудилась. На следующий день она возвратилась в Мальмезон, но ее состояние продолжало быстро ухудшаться. Запоздалое лечение не дало результатов, и 29 мая Жозефина умерла от воспаления легких и «гангренозной ангины». Последние часы у постели Жозефины провели Гортензия, Евгений Богарне и внуки. В памяти Луи Наполеона на всю жизнь сохранился светлый образ любящей бабушки и ее последние часы.
Накануне в Мальмезон приезжал российский император. Участие, которое проявил в такую минуту Александр I, еще больше сблизило его с Гортензией и Евгением. Через несколько дней император уехал с визитом в Великобританию. Но и оттуда он написал несколько доверительных писем бывшей голландской королеве[129].
Александр I, несомненно, сыграл огромную роль в жизни Гортензии и Евгения в тот момент, когда Наполеон I отправился на остров Эльбу. Во Франции поднялась антинаполеоновская и антиреволюционная волна, подстегиваемая возвращавшимися из эмиграции дворянами и всеми сторонниками королевского режима. Российский монарх был явно не склонен видеть постаревших Бурбонов лидерами Франции и предлагал оставить в силе многие достижения революции, прежде всего в части личных свобод граждан. В свое время большинство населения страны с удовлетворением освободилось от короля, и вернуть его обратно в дореволюционное состояние было уже нереально.
