находится менее чем в трехстах метрах от меня. Не так уж и холодно, но я останавливаюсь и обхватываю рукой госпожу за предплечье, поворачивая ее к себе лицом.
— Что случилось? — спрашивает она, оглядываясь по сторонам.
Не обращая внимания на ее вопрос, начинаю застегивать ее пальто. Здесь всего три пуговицы, а ткань слишком тонкая. Дурацкое модное тряпье, ни на что не годное и уж тем более не способное согреть человека. Когда заканчиваю с пуговицами, то поднимаю лацканы пальто, чтобы прикрыть шею госпожи.
— Тоже мера предосторожности? — В ее голосе едва уловимый намек на веселье.
— Да, — бормочу я и продолжаю свой путь к машине.
Я стараюсь не отрывать взгляда от дороги за лобовым стеклом, но все равно каждые несколько секунд смотрю в зеркало заднего вида. Миссис Пизано сидит молча, прижимая к груди пальто. Я включил отопление, как только сел в машину, но, похоже, госпоже все еще холодно. Я крепче сжимаю руль, костяшки пальцев побелели. Мне все равно, говорю я себе и смотрю на дорогу. Меня. Не. Волнует.
Она чихает.
Черт. Я поворачиваю направо и паркуюсь у обочины. Мимо проносятся машины, я выхожу и иду к задней двери, открываю пассажирскую.
— Обувь. Снимай, — приказываю я.
Равенна Пизано удивленно поднимает брови, видимо, думая, что я сошел с ума. Боюсь, что она может быть права. Я беру ее за лодыжку, немного приподнимаю ее ногу, чтобы снять туфли на каблуках. Сначала правую, потом левую.
— Ноги под задницу.
Я жду, пока она устроится поудобнее, затем стаскиваю пиджак и накидываю ей на колени. Ее лицо находится всего в нескольких дюймах от моего, и ощущаю ее дыхание. Тонкий пудровый аромат обволакивает меня, побуждая вдохнуть его полной грудью. Я заправляю края куртки вокруг нее и встречаюсь с ней взглядом.
— В следующий раз, когда мы пойдем по магазинам, — говорю я, глядя на нее, — ты купишь нормальное пальто, или я куплю его для тебя. Понятно?
Она легонько улыбается, и улыбка отражается в глазах.
— Поздравляю.
Я хмурю брови.
— С чем?
— Это было красивое, сложное предложение. Молодец. — Ее улыбка ширится.
Она дразнит меня? Я сужаю глаза, ожидая, что она перестанет улыбаться под моим злобным взглядом.
— Ты пытаешься применить ко мне технику запугивания, Алессандро?
— Да, — рявкаю я.
Она слегка наклоняет голову и касается кончиком своего носа моего. Ее губы так близко, что для того, чтобы почувствовать их вкус, достаточно лишь легкого движения. Черт! Я резко отстраняюсь и захлопываю дверь, торопливо садясь за руль.
Когда мы подъезжаем к особняку, я без слов провожаю миссис Пизано до парадной двери, затем разворачиваюсь и иду обратно к своему внедорожнику. Фонарь над гаражом освещает металлическую дверь отсека, за которой спрятаны драгоценные автомобили Пизано. Я здесь уже две недели и до сих пор не привел свой план в действие. Я мог бы соврать себе, что хочу быть полностью готовым, перед тем как сделать следующий шаг, но прекрасно понимаю, что эта задержка не имеет ничего общего с готовностью.
Все дело в ней. Равенна Пизано и эта чертова привязанность, которую я, похоже, к ней испытываю. Мне противно от того, что я начал ухаживать за женщиной, которая замужем за убийцей Натали.
Я сажусь в машину и еду по подъездной дорожке, пообещав себе, что все, что побудило меня заботиться о жене Рокко, закончится сейчас. И намеренно не обращаю внимания на то, что на какое-то мимолетное мгновение бросил взгляд в зеркале заднего вида на окно с левой стороны дома.
От сна меня пробуждает хлопок двери. Я приподнимаюсь и слушаю, как шаги эхом разносятся по коридору, становятся все ближе и ближе, а затем останавливаются по другую сторону от моей двери. Мой пульс переходит в галоп. Пару мгновений царит жуткая тишина, затем слышу, как открывается и закрывается дверь в комнату Рокко, и с моих губ срывается вздох облегчения. Он заснул. Я ложусь обратно, но через пять минут звук открывающейся двери Рокко заставляет напрячься каждую мою мышцу.
Неровные шаги приближаются. Стук, а затем проклятие. Я хватаю покрывало и натягиваю его до подбородка. Ручка поворачивается, и свет из коридора проникает в мою комнату.
— Я дома, bellissima, — невнятные слова Рокко повисают в воздухе.
Он пьян. Я заставляю себя не шевелиться, надеясь, что он уйдет, если решит, что сплю.
— Знаешь, я тут подумал. Эти таблетки, наверное, просрочены, — говорит он, подходя к кровати. — Так что я купил себе новую партию.
Нет. Нет. Нет.
— Посмотрим, может, эти сработают лучше. — Он хватается за покрывало и срывает его с меня.
Я заставляю себя повернуться к нему. Рокко стоит у изножья кровати, его белая рубашка расстегнута, спереди на ней пятно от вина.
— Раздвинь ноги для мужа.
Паника нарастает и охватывает каждый мой нерв. Муж забирается на кровать и нависает надо мной. Он рвет на мне верх пижамы, затем хватается за пояс шорт и стягивает их вместе с трусиками.
— Я начинаю возбуждаться, — бормочет он, затем берет мою руку и прижимает ее к своему все еще полувялому члену. — Видишь? Все работает, как надо.
Он смеется, как маньяк, и опускается на меня, окутывая запахом алкоголя и пота.
— Шире! — рявкает он.
Я слегка раздвигаю ноги, и он настойчиво терется членом о мои половые губки. Стиснув зубы, заставляю себя оставаться неподвижной и бесстрастной. Звуки, издаваемые Рокко, напоминают звуки животного, испытывающего боль. Хрипение. Короткие вдохи. Стоны, когда он тесно прижимается ко мне членом. Затем он внезапно останавливается и стонет. Мгновение спустя чувствую его сперму, теплую и липкую, у себя между ног.
— Это было хорошо, bellissima, — говорит он между тяжелыми вдохами. — В следующий раз будет еще лучше.
Я лежу, не шевелясь, пока он слезает с меня и идет к двери. Только когда услышала, как закрывается дверь в коридоре, вскакиваю с кровати и бегу в ванную.
Мне требуется двадцать минут, чтобы отмыть себя, пока я снова не чувствую себя в некоторой степени чистой. Рокко не часто принуждает меня к этому, а с тех пор, как я начала заменять его виагру на плацебо, которое давала Мелания, это происходит еще реже. По крайней мере, он оставил новый флакон с таблетками на моей тумбочке. А значит, я могу снова подменить его. Рокко злится, когда у него нет эрекции. Он никогда не становился достаточно твердым, чтобы проникнуть в меня, но я чувствую отвращение от одного только его прикосновения ко мне. Я лучше встречусь с его
