— Просто угадай, кис.
— Миха.
Называю, когда мою ладонь чужая накрывает. С длинными ледяными пальцами. Уверена в том, что ошибаюсь. И понять не могу, зачем это произношу. Зачем чужое имя называю, когда именно Князь надо мной нависает.
Выгибаюсь, наказание получая. Когда грудь сжимают, оттягивая горошинку. Со второй повторяют, пока меня колотит не начнёт. Вместо крови бурлящая лава, вместо мыслей дурман ядовитый.
— Третий раз фартовый, киса.
Я дрожу, но упрямо губы поджимаю. Не скажу. Не скажу! Ибо это не победой будет, а проигрышем. Выбором обернётся, который я делать не хочу. Мне бы имя Михи назвать, да только это не поможет. Если сейчас его выбрать, он трофей заберет. Не будет шанса спастись, закончить всё. Моя игра закончится, так и не начавшись.
Если я вытерплю, если правильно всё рассчитать смогла, то у меня шанс появится. А за шанс и надежду я уже научена рвать и своего добиваться. Только так сложно становится, когда чьи-то пальцы бедро поглаживают. Спускаются ниже, где влажно так и жарко.
— Давай, лапочка, подумай хорошо.
— Не буду, — шепчу, чувствуя, как под повязкой слёзы собираются. Меня колотит от убийственной смеси чувств. Страшно, гадко, хорошо. — Не буду угадывать. Я не хочу этого. Не хочу.
— Тогда мы очень хорошо время проведём.
— Я не собираюсь выбирать того, с кем эту ночь проведу!
— Придётся, малых.
От этого ответа мне плохо становится. Не от факта припечатывающего. А обращения, которое кислотой по нутру бьёт. Они не говорили так, не они это были. Понимаю, что послышалось или случайно произнесли. Но меня выворачивают эти слова.
Вскидываюсь, желая скорее закончить всё. Не угадаю, не выберу. Но и играть закончу, резко планы забываю. Все схемы в страхе топит, когда паника забытая возвращается.
— Тише, кис. Всего лишь назови имя.
— Хватит.
Я шепчу, про себя проговариваю. Даже вырваться не пытаюсь, когда запястья перехватывают легко. Сжимают над головой, чтобы раньше времени не закончила всё.
А у меня дышать не получается. Лёгкие сжимает, в груди ком огромный. Колючий, гранату напоминающий. Вот сейчас рванёт, уничтожит всё. И от ожидания исхода смертельного сильнее выкручивает.
Не хочу так, не хочу. Они обещали мне выбор, говорили об этом. А теперь снова отбирают. У меня никогда не получается самой решение принимать. Силой давят, влиянием.
Все.
Всегда.
— Пожалуйста.
Кажется, что ошиблась. Соперничество в командную игру превратилось. Не волнует, что с другом меня касаются, что обнаженной оба видят. Дорвались до желанного и на остальное всё равно.
Но может…
Может так и лучше будет. Пускай сейчас возьмут меня, закончат всё. Не будут после за девушкой гонятся, которая под двумя оказалась. Шлюхой окажусь, не нужной им. Лучший выход. Мерзкий и ужасный, но действенный.
Только бы перетерпеть. Сама же тянусь навстречу, сама их хочу. Паду, полётом в пропасть наслаждаясь. А после переживу. И чувства свои, и защиту раскрошенную. Справлюсь.
Кусаю губы, сильнее пальцами простынь сжимаю. Абстрагироваться пытаюсь, не думать. Повязка к лицу липнет, влажная от слёз и капель пота. Давит, удавкой кажется.
Жмурюсь, хоть в этом надобности нет, когда кто-то коленом ноги раздвигает. Губа пульсирует от боли, в горле ком. Но терплю. Молча судьбу принимаю.
Пока вдруг всё не пропадает. Кажется, что сознание потеряла, отключилась. Потому что секунду занимает то, что ласки чужие закончились. Ни ладоней шершавых, ни веса мужского. Всё изменилось резко, а я понять не могу, что произошло.
Только глухой удар слышу, мат мужской. И меня на себя тянут, подняться заставляя. В чьих-то объятиях оказываюсь. Жарких, крепких. В волосы кто-то зарывается, по спине медленно гладит. Понимаю вдруг, что меня трясёт. Колотит в чужих руках, без передышки. Всхлипываю, воздух втягивая.
— Всё, Тис, всё. Никто тебя больше не тронет. Слышишь меня?
Слышу. И при этом не верю чужим словам, которые когда-то ложью окажутся.
Все всегда врут, случая удобного выжидая. Чтобы надавить, переломить, себе подчиняя. Они — не исключение. Они главное доказательство этого. Не рыцари, что спасать буду. Драконы, пленницей сделавшей. Жесткие, злые, бессердечные.
Но так надеяться хочется, когда к телу мужскому прижимаюсь.
Глава 17. КнязьВсё начинается с гребанного виски. Все проблемы и ошибки, которые мы творим этой ночью. Нет, глобально всё начинается ещё раньше. С момента, как впервые Тису увидел. Сильную, смелую. Не знал, кто она. Так, подружка Аси, не заметил бы.
Да только малышку не заметить сложно. Взглядом мазнул и забыл, пока действовать не начала. Себя не проявила, страх пряча. Боевая такая, грозная. И словечки мои отбивала, по ладони без промедления била, стоило прикоснуться. Не отказ её заводил, а характер.
Какой стержень в хрупкой девочке прятался. Тонкая, красивая. Элегантная, словно из другого теста слеплена, чем остальные. А пригляделся, там прут стальной. Несгибаемый. Мне хотелось его не согнуть, а расплавить. Чтобы со мной была, подо мной. И только ко мне ластилась.
Но это глобально если смотреть.
Сегодня же просто хреново всё сложилось. С Михой долго над документами сидели, разгребали. Раз решили с лапочкой до конца кататься, то основное решить нужно было. Пока в отеле и на связи, пока Тиса своим присутствием мозги не ломает.
Маячок в телефоне показывал, где девушка бродит. Как из магазина умчалась. Жалел, что охрану с ней не послал. Но у пацанов другие заботы. Да и отпустить их в столицу нужно. Сами в этой глуши справимся.
Интересно только, что малышку напугало. Телефон вне доступа, но жучок работал. Успокаивал, что реально скупается. Долго, с терпением играя, все сроки нарушив.
В лобби её ждали, поужинав и стаканчик пропустив. Потом второй. И с Михой о многом базарили. Единственный человек, которого лучшим другом назвать мог. А из-за девчонки сцепились. Младше меня на шесть лет, на девять лет Михи. С жизнью проще, чем у нас, без разборок.
А зацепила двоих, сразу. Никогда на одних и тех же баб не вело. Разные вкусы, желания. А тут, блять, именно она, именно нам двоим запала. И не просто так, не трахнуть и бросить. Выкупаю, что другую бы давно послал. Никому столько цветов не посылал, которые неизменно в мусорном баке оказывались.
Так что мы пили и базарили. Обсуждали правила, которых никто не собирался придерживаться. Миха не знал, что мы с малышкой в машине творили. Я бы курок спустил, узнай о подобном. Шарю, что не честно играю, но по-другому никогда не умел.
Слово за слово, приходим к тому, что никто не хочет ждать. Член ломит от близости девушки, хочется её, блять, постоянно. И когда огрызается, и смотрит сердито, и губы пухлые сжимает. Вся выдержка, которая в деле важна, на задний план отходит.
