Конкретно.
Навсегда.
— Мы точно выбываем?
Спрашиваю, когда куранты уже давно своё отбили. Ночь на дворе, дети спят мирно. Ну, только Алек и Ксюха о чём-то перешептываются на втором этаже, думая, что никто их не слышит. Не удивлюсь, если дочь Аси и Зверя вырастет и Алека в бараний рог скрутит, прогибая.
Девушки, оказывается, это охренеть как могут.
Моё доказательство на улице стоит, наблюдая за луной на небе.
— Если ты не узнал, как самому рожать, то да, выбываем. Мне уже тридцать три, ребят. Пора закругляться.
— Вот именно, тридцать три. Самое время поднапрячься.
— Я дочь вам родила, деспоты. Только вот.
— Только вот — в начале лета. Давно.
Усмехаюсь, когда её глаза огнём полыхают. Хотя знает, что давить не станем. Особенно после того, как поздняя беременность сложной оказалась. Нахрен, без четвертого ребёнка точно переживу. А вот без Тиси — нет.
Мне сорок скоро. Трое детей и жена. А у жены любовник. Усмехаюсь. Да, пожалуй хватит. Тиса к дому прикипела, за десять лет постоянно перестраивает что-то, улучшает. А спальни свободные не резиновые.
Не хочет четвертого, то не будет.
Да, отец в гробу переворачивается, что Князевым баба крутит. И все решения она принимает. Те, которые реально на жизнь влияют. И так хитро: взмахом ресниц, улыбкой, как ведёт ладошкой по груди. Сразу и не понимаешь, что на всё соглашаешься.
— К океану прогуляемся? Или я одна?
— Ага, чтобы какой-то смертник попытался тебя увести?
— А нельзя?
— Нельзя! Ты забыла, Тис? Ты наша пленница, так что никаких других мужиков.
— Я пленницей была, пока до Москвы не добрались. Кажется, это давно уже было.
— Не, лапочка, условия поменялись. Ты наша пленница на ближайшую вечность.
— Ладно.
Кивает важно, а после улыбается. Заправляет пряди за ухо и срывается по ступенькам вниз. К океану мчится, оглядываясь. Знает, что фору дадим, а после быстро догоним.
Кто же пленниц отпускает?
Особенно ту единственную, которую любишь так.
Конец
