черпали энергию из Древа, опять же, кто-то больше, кто-то меньше, а кто-то вымахивал в полноценные ветви, но и они были обречены опасть, пусть через сто или даже тысячу лет.
«О адептах…» — перелистнул страницу Эспен.
Начался параграф с небольшой легенды. Дескать, когда-то давно не было ничего кроме Тельмуса. В какой-то момент из него вышли Первые Боги и создали Карцер, Кустос и Спонсу, после чего они исчезли, а землю заполонили бушующие стихии и не было разницы между светом и тьмой, огнём и водой, небом и сушей.
За ними явились и Звёздные Боги, они разделили стихии и смешали их таким образом, что родились снежные горы, зелёные леса, пустыни, реки и океаны. Наступил баланс между силами природы и зародилась первая жизнь.
Больше информации об истории Карцера не было, только основное: эволюция, изобретение огня, войны между людьми, войны между другими народами и людьми, создание первых племён и государств. За более подробной картиной следовало обращаться в учебники по истории.
Так или иначе, некоторые люди рождались чуть более чувствительными к Тельмусу и энергии, которая течёт по его ветвям — телуму. Не чувствительных называли «ничтожествами» и иной адепт имел право, к примеру, испытать на них свой меч, а в местах скопления адептов высоких уровней они не могли находиться физически.
Впрочем «ничтожество» при рождении не было приговором. Человек мог почувствовать телум с возрастом, либо при контакте с адептом, либо в силу ещё множества причин.
Самая первая стадия развития чувства Тельмуса называлась «дохляк» — первый уровень, практически не отличимый от ничтожества, но уже способный чувствовать других адептов и энергию, пусть и очень слабо. Вторая — «дикарь» — физическая сила и выносливость превосходили любое «ничтожество» без исключений, все прочие характеристики так же увеличивались, а также появлялась возможность самостоятельно поглощать телум. Третья — «зверь» — параметры адепта уже находились на уровне дикого животного, ночное зрение не отличалось от дневного, повышалось обоняние не только физическое, но и энергетическое. С этого уровня адепт мог есть пищу содержащую в себе телум, то бишь мясо животных-адептов и волшебные травы вроде мандрагоры. Кроме того, адепт мог лечиться при помощи поглощения энергии Тельмуса.
Последний упоминаемый в справочнике уровень — «смертный» — начиная с него появлялась возможность использовать техники.
«Техники… Это, что ещё за зверь? — подумал Эспен, — Так, значит я могу чувствовать энергию этого Древа Жизни? То бишь, могу развиваться. Тэк-с… И что мне это даёт? В лесу, как правило, самый сильный больше всех жрал, будем исходить из этой логики. Что там дальше… О развитии…» — и паразит приступил к третьему параграфу.
Чтобы идти по пути развития Тельмуса, необходимо в первую очередь было поглощать энергию и подвергать своё тело физическим испытаниям, которые растягивали бы внутренний предел. По крайней мере, так работало развитие вплоть до уровня «смертного».
Каждый человек поглощал жизненную энергию Тельмуса неосознанно в малых количествах. Адепту первого уровня было необходимо научиться делать это осознанно в больших количествах и доработать до автоматизма, каждый раз повышая количество поглощаемого телума, что циркулировал по телу.
На удивление, для этого были нужны вовсе не тысячелетние медитации. Наоборот. Каждая задышка, каждое напряжение мышц провоцировало тело черпать энергию из земли и воздуха, поэтому чем сильнее адепт доводил себя до предела (но не пересекал точку не возврата, когда энергия переполняла чашу и адепта могло просто разорвать изнутри), тем быстрее телум качался и расширял внутренние каналы энергии, которые у «ничтожества» были размером с те же капилляры, а у какого-нибудь «смертного» толщиной с верёвку для белья.
«Значит нужно много работать. Сука… Охота хотя бы интересная и можно пожрать столько сколько сам захочешь, но чёртовы догмы двуногих… Хм, догмы… Ну и словцо, конечно.» — отметил Эспен.
В этом же параграфе говорилось о том, что существовали «узконаправленные пути развития». Дескать, вся энергия качалась в мозг и совсем не доставалась телу, тем самым, увеличивая скорость мышления и читки «заклинаний» (это тоже ни о чём паразиту не говорило). Или, например, телум шёл на развитие сухожилий и связок, делая адепта ловким и быстрым, но столь сильным. Ну и, само собой, вариант когда адепт действовал по принципу: «Сила есть — ума не надо!» — превращаясь в горный хребет из мышц.
— Ну что думаешь? — Эспен даже не заметил как к нему в комнату поднялся Ярон. Уж про что он готов был читать как заворожённый, так это про способ забраться на верхушку пищевой цепи.
— Я буду благодарен если ты поможешь мне развиться до уровня «смертного».
— А-ха-ха-ха! Ну малец, даёшь. Увы, я сам его не достиг, чтобы кого-то ещё учить, но вымахать до того же «дикаря» ты можешь и сам. Я отведу тебя завтра в поле, где молодые парни, тоже «дохляки», но более развитые, резвятся. Уж они тебя уму разуму научат. Да и науки никакой секретной нет в этом, там ведь так и написано: «Доведение тела до предела способствует растяжению энергетического запаса сил и развитию.»
— А как понять, что я стану, допустим, «дикарём» или «зверем»? — спросил паразит.
— Ты сам это поймёшь, а другие почувствуют. Процесс роста уровня довольно плавный, но прорыв на него это… Бум! И ты уже лучше чем до этого на порядок, хе-хе. — ответил староста.
* * *
— Значит так, хлопца оставляю под ваш строгий контроль! Нужен он мне живым… относительно. Спуску не давать, ни то сам вас выпорю! Пусть учится как защищаться, как в морду бить. Не поддаваться, само собой! Всё, я пошёл. — хлопнув по плечу длинноволосого парня с аметистовыми глазами, он толкнул его в окружение шести юношей-адептов первого уровня. Как узнал Эспен, в деревне проживало ещё двое мужиков от 30 до 55 лет того же ранга.
— Приве-е-ет? — протянул руку паразит.
Все шестеро выглядели младше Эспена лет на пять и был среди них самый высокий, почти сажень ростом детина, что стоял в центре компашки со скрещенными на груди руками. На его лице проступала лёгкая юношеская небритость цвета пшеничных колосьев. Он презрительно посмотрел на черноволосого.
— Побежали за нами. Если отстанешь — поколочу.
И с этими словами все шестеро рванули по протоптанной в поле кольцевой дорожке. Эспен, обладая животными рефлексами, моментальнопоспешил за ними, но ближе чем на два метра приблизиться ему не удалось. Его человеческое тело при всей своей великолепной физической форме, по сути своей, ни разу-то и не бегало. Достать щупальца и ускориться с их помощью, Эспен, понятное дело, не мог.
Несколько кругов спустя,
