В подтверждении усач завопил громче прежнего:
— САБИНА! Драгоценности отдавай!
— Придется отдать, — изрекла Мойра. — На доме, конечно, защита. Но мы ж не можем вечно сидеть в осаде. Нам лавку открывать утром надобно. К тому же, он ведь стражей порядка вызовет. Иль в суд подаст. В конце концов, сюда пришлют магов, чтоб тебя выкурили и отправили под белы рученьки в темницу. А там тебе ой как непросто придется.
— Да не каркай ты! — возмутилась матушка. — Нету у меня побрякушек. Ни одной! Ясно?!
— А куда дела? — Мойра уперла кулаки в бока.
Вопрос был закономерным.
Моя родительница приехала с двумя чемоданами. Привезла с собой самую обычную одежду. Ничего изысканного и дорогого. Иными словами на богачку не тянула.
— Никуда я их не девала! — огрызнулась матушка.
— Ой, только не говори, что потеряла. Не поверю. Голову потерять ты способна. Это не раз было доказано. Но побрякушки вряд ли.
Матушка снова всхлипнула, глядя на тетку обиженно. Та не могла этого видеть, а если и почувствовала, виду не подала.
— Рассказывай, Сабина. Не трать время. Оно не на нашей стороне. Где имущество усача?
— У Би-и-и-илли.
— У кого? — уточнила я, ибо это подвывание, в котором прозвучало мужское имя, не давало нам ровным счетом никакой информации.
— У жениха моего. Бы-ы-ывшего. Мы пожениться собирались. Деньгами только хотели немного разжиться. А он меня подста-а-авил!
— Аа-а-а, — протянула я, сообразив, что к чему. — То есть, вы вместе с женихом Билли обокрали усача, причем, ты делала вид, что без ума от него. А потом Билли унес ноги, а тебе приходится отдуваться за двоих. Точнее, отдуваться теперь приходится нам всем за тебя и Билли.
Матушка мастерски изобразила крайнюю степень несчастья. Мол, она вообще ни сном, ни духом. Или именно сном. Совершила преступление, пребывая в состоянии полузабытья. И только Билли действовал по злому умыслу и понимал, что творит.
— А Гарольд… ну этот, с армией… Он сказал: либо я драгоценности возвращаю, либо замуж за него иду. А где ж я возьму драгоценности эти?
— Так и шла бы замуж! — не выдержала я.
Ну а что? Я вон пошла, коли прижало. Хотя ни в чем не была виновата.
— Я же сказала: лысый он! — матушка ударила кулаками о пол. — И старый, к тому же.
— Ой, а ты у нас девочка! — припечатала Мойра.
— Дык мне больше двадцати четырех никто и не даст! Могу кого угодно выбрать.
— Угу, ты выбрала. Билли! — напомнила я. И посмотрела на мужа. Вопросительно.
А на кого еще смотреть? Он мужик тут, в конце концов, или кто?
Великолепный, как ни странно, голову в песок прятать не стал. Даже плечи расправил.
— Предлагаю переговоры с врагом. Для начала. Повоевать всегда успеется.
Мне хотелось съязвить, мол, что же он с эльфийской армией, готовой напасть, никак не договорится. Но смолчала. Там же, наверняка, их правитель всё решал. Да и потенциальный захватчик вряд ли хотел договариваться. Он трон желал и точка.
Да и прав муженёк. Что уж тут…
— Но что им предложить? Мою матушку с приданым? — спросила я. — Могу курицу двухголовую отдать. Сказать, что невероятно ценная. То есть, это скажешь ты. Тебе в этом конкретном вопросе все верят безоговорочно.
— Не отдам Матильду! — возмутилась Ви, которая до этого благоразумно помалкивала. — Она теперь наша! В смысле, моя!
— Тьфу! — не сдержалась я. — Да сдалась мне эта клуша. А уж усачу тем более. А если серьезно? — я снова повернулась к супругу. — Мать за него идти не хочет, по-хорошему за порог ее не вытолкать, силой невозможно, дом не позволит. А усач… Как его там?
— Гарольд, — подсказала Мойра.
— Ну да, Гарольд. Так вот… он уже всё терпение растерял. И в городе, и по дороге в нашу процветающую долину на краю географии. Я к тому, что переговоры предполагают некие предложения другой стороне. Смекаешь?
Эльф посмотрел на меня снисходительно.
— Совсем за идиота держишь? Можно деньги предложить. Сколько стоили эти побрякушки? Сабина, отвечайте!
— Столько, сколько за всю эту долину не выручить, — призналась она и потерла глаз.
Я тяжко вздохнула.
— Другие предложения?
— Можно Ви за него выдать, — брякнул супруг. — Почему нет, собственно? Ви хочет замуж, Гарольд жениться. Чем не идеальная пара?
В другой момент я бы может даже посмеялась, но нынче было не до смеха.
Зато помощница восприняла всё всерьез.
— Не пойду за усача! — объявила и попятилась. Схватила доску, которой мы иногда дверь подпирали. В жару. Чтоб не закрывалась. — Не пойду, ясно вам?
— Слишком старый? — съязвил эльф.
— Нет. Воинственный. Мне заботливый нужен, как Дариус. А не такой, который посреди ночи в чужие дома ломится с воплями и ружьями.
— И то, правда, — кивнула Мойра. — И вообще идиотская идея.
— Оно понятно, — буркнула я. — Гарольду же мамаша моя нужна.
— Дело не в этом. До нее Гарольд как раз через Ви и доберется. По завещанию Фионы, Ви должна при лавке жить. Стало быть, ее муж тоже. Коли выйдет за Гарольда, он получит доступ в дом. И к Сабине тоже.
— Не выдавайте за него Ви! — заголосила матушка.
А я… Я зажала уши перепончатыми ладонями и решительно направилась к выходу. Ну всех в пекло. Сама переговоры проведу. И будь, что будет!
Угу…
Решимость — это, конечно, хорошо. Но, видно, потеря головы у меня была наследственной чертой. Я напрочь запамятовала, как выгляжу в ночи. Спасибо, защитную стену поставить не забыла. Сделала это машинально. И вовремя. Ибо в эту самую стену вмиг врезался град пуль из разом выстреливших ружей.
— Чудище! — завопил кто-то из «армии» Гарольда.
— Где? — спросила я растерянно.
И только потом сообразила, что речь обо мне.
Сам же «полководец» настолько впечатлился от моего внешнего вида, что выронил свое грозное оружие. Оно оказалось единственным не выстрелившим.
— В общем так… — начала, было, я, но в стену врезался новый шквал пуль.
Я зарычала, чем вызвала третий всеобщий залп.
— Великолепный! — крикнула я, ощущая, что во мне, впрямь, просыпается нечто звериное. Я ведь в родную долину вернулась, чтобы жить тихо и мирно. Скучно! А тут, что ни день (или ночь), так очередное сумасшествие. — Великолепный, ну ты там где со своими хвалеными переговорами?!
Он вышел. Соизволил почтить нас всех своим присутствием. Прошагал деловой походкой, аки божество, перед которым следует преклоняться. Надеялся произвести впечатление, не иначе. И произвел. Только вряд ли то, какое желал.
