Берта? — с недоброй заинтересованностью спросил Игнат, поражая способностью брать эмоции под контроль.
Как же быть? Вопрос был вполне ожидаемым, просто раньше Корделия не задумывалась, что ей говорить или делать, когда его зададут. Да и не до того было. Все решал Берт, и вот теперь его не… Она оборвала себя на середине мысли.
У нее задрожали руки, и ей пришлось сжать кулаки.
Главное — уходить от прямых ответов.
— Оказались в одном месте в одно время, — повела Корделия плечом, не придумав объяснения лучше.
Фыркнув, Игнат скептически выгнул бровь. Судя по выражению сурового лица, он сделал какие-то выводы.
Корделия боялась даже подумать, какие именно.
****
Игнат не припоминал, когда в последний раз был так напряжен. Он уже сталкивался со смертью, но сейчас на полу истекал кровью его брат. Как бы Игнат к нему ни относился, каким бы неразумным ни считал, однако нес за него ответственность, возложенную общей ДНК и детством под одной крышей.
Он окинул крошечную незнакомку оценивающим взглядом.
«Присмотри за ней», — последние слова Берта. Если он на пороге смерти нашел в себе крохи сил на просьбу, значит, женщина для него важна. Вот только Игнат не знал, как трактовать его слова.
Присмотри за ней. Не дать в обиду? Или не дать сбежать? Неоднозначная ситуация.
И неоднозначная женщина.
При разговоре она старательно отводила глаза. Навыки ведения допроса подсказывали Игнату, что здесь что-то нечисто. Но сейчас было не место и не время для разборок.
— Держись, братец, — он сжал плечо Берта.
— Братец? — выпалила Корделия.
— Берт — мой брат, — прищурился Игнат.
Она хотела что-то сказать, но не успела, когда внезапно Берт дернулся всем телом, выгнулся, захрипел и снова затих. Вскинув руку, Корделия прижала пальцы к его шее, и по ее тихому выдоху стало ясно, что пульс есть.
Несколько последующих минут прошли в тягостном молчании. Наконец машина, подпрыгнув на кочке, влетела в очередной, последний на их пути поворот. Вдалеке послышался рокочущий скрип петель — открывающихся ворот. Очевидно, постовые заметили приближение поисковой группы и начали действовать. Почти сразу же Леший сбавил скорость, машина покатила по асфальтированной дороге в периметре локации и уже через минуту-другую остановилась у госпиталя.
Распахнулись двери — как боковые, так и задние, — и все ринулись со своих мест, выскочили наружу. Все, кроме Корделии, продолжавшей сидеть на полу автобуса и придерживать голову Берта на своих коленях.
Спрыгнув на землю, Игнат метнулся в сторону, чтобы не мешать врачам. Вскоре из автобуса на носилках вынесли обмякшее тело Берта, с ноги которого текла кровь, несмотря на жгут.
В считанные секунды процессия скрылась из виду. Наверное, стоило пойти следом, но какой был в этом смысл? Игнат понимал, что от него ничего не зависит. К тому же его заждалось одно дело. И это дело никак не желало выходить из машины.
Игнат заглянул внутрь. Женщина так и осталась сидеть у стены, настороженно наблюдая за происходящим.
— Тебя действительно зовут Корделией? — вздохнул Игнат.
— Да, — опасливо ответила она.
— И что мне с тобой делать, Корделия? — она казалась маленькой и жалкой, совершенно безобидной, но Игнат как никто другой знал, насколько обманчивой бывает внешность.
— А какие варианты? — женщина нервно потерла горло и болезненно поморщилась.
— Что тебе говорил Берт?
— Сказал, что везет меня домой.
— Даже так, — прищурился Игнат. — Знаешь, это ему несвойственно.
— Нет, не знаю.
— Тогда почему он так сказал?
— И снова не знаю, — тоже вздохнула Корделия, явно не желая отвечать.
«А заодно и сотрудничать со следствием», — мысленно хмыкнул Игнат.
Покачал головой недоверчиво, когда Корделия продолжила:
— Он просто сбежал и взял меня с собой.
— Что-то беседа у нас не клеится. Наверное, мне стоит посадить тебя в изолятор, пока не очнется Берт…
«Если выживет…» — подумал.
Игнат еще раз оценил ее. Потрепанная, грязная, взъерошенная и явно уставшая. Она неосознанно массировала висок, что — Игнат знал на основании опыта — очевидно свидетельствовало об отхлынувшей панике. Вполне объяснимая реакция на перестрелку и ранение Берта, если, конечно, речь о невинной гражданской. С другой стороны, она могла паниковать из-за возможного разоблачения.
— Вставай. Идем, — поманил ее Игнат.
— Куда? — пискнула Корделия. — В изолятор?
— Для начала — из машины.
Поднявшись, она подошла к распахнутой задней двери автобуса и опасливо посмотрела на землю, до которой было не меньше метра. Игнат взглянул туда же, и его осенило. Корделия хотела спуститься, но боялась прыгать на асфальт босыми ногами. Словно ребенок. Недолго думая, Игнат схватил ее за талию и быстро поставил на землю.
К его изумлению, ее реакция была бурной и стремительной. За долю секунды Корделия извернулась и отскочила в сторону.
Игнат стиснул зубы. Он и сам прекрасно знал, как выглядел, но не переносил открытых проявлений отвращения. Если не имеешь вежливости, компенсируй ее выдержкой. Хотела Корделия или нет, но напомнила ему, кем он был на самом деле.
Не нянькой. Не джентльменом. Не братом солдата, за чью жизнь сейчас боролись врачи. В первую очередь Игнат был главным дознавателем оружейной локации.
А поскольку упомянутый солдат сейчас не мог дать ответы, нужно было получить их другим путем. Корделия явно не была настроена на откровенность. Может, пара часов изоляции и демонстрация орудий для допросов развяжут ей язык? Обычно этого хватало невинным гражданским, чтобы выложить все как на духу. Если же заключенный демонстрировал выдающуюся выдержку и продолжал упорствовать, значит, невинным не был. Игнат вполне мог бы…
Внезапно он понял, что за ними все наблюдали. В частности, несколько медицинских сотрудников, настороженный Леший и близнецы, готовые встать на защиту спутницы своего любимого капитана.
Значит, подоспели следом. Обернувшись, Игнат увидел машину, на которой приехал Берт, и поставил себе галочку в ближайшее время обыскать ее.
Но это все проза. А сейчас все наблюдали за ним и Корделией. В том числе и…
Игнат взглянул и чуть не скривился. Рядом с ним, подбоченившись и сдвинув брови, стояла дородная женщина преклонных лет.
С возрастом ее рыжие волосы практически не изменились: не поредели, не посеребрились сединой, остались такими же густыми, какими Игнат их помнил с детства. Разве что за последние десятилетия она набрала килограммов сорок, что, впрочем, лишь сделало ее аргументы… весомее.
— Игнат! — сверкнула Роза зелеными глазами из-за очков в роговой оправе.
— Да, это я, — тяжело вздохнул он.
— Не паясничай!
Игнат снова вздохнул. Вот чего ему не хватало для полного счастья.
Роза — именно так звали разъяренного ястреба — обладала удивительным даром: она умела отчитать самого сурового мужчину, словно маленького
