class="p1">— Лучше?
Он приподнимает бровь.
— Пока.
— Хм, — Райф склоняет голову набок, пристально глядя на меня. — Да, ты прав. Она действительно выглядит там, внизу, намного лучше. Стелла, если ты не возражаешь?
— Да, хозяин.
Стелла обходит меня, чтобы дотянуться до куполообразной крышки подноса. Она поднимает ее и откладывает в сторону, обнажая единственный тонкий шарф. Золотой шарф.
— Поздравляю, Эмми, — мягко говорит Стелла, забирая шарф и завязывая его вокруг моей шеи. — Райф Мэтьюзз официально твой новый хозяин.
Ноги тяжелеют, заставляя меня радоваться, что я не стою. Желудок трепещет от неожиданности, смешанной с тревогой. Идея, что Райф станет моим хозяином, и сам момент, когда это становится реальностью, вызывают совершенно разные чувства. Это кажется слишком быстрым. Слишком неожиданным. Слишком легким. Обри, возможно, сказала, что в какой-то момент он претендует почти на всех, но прошлой ночью в Темной комнате казалось, что ему было наплевать на то, действительно ли он будет владеть мной. Не тогда, когда он подложил меня под своих братьев для "облегчения".
Я перевожу взгляд обратно на Райфа, надеясь скрыть свое подозрение.
Широкая улыбка растягивается на остром лице. Грязно-светлые волосы идеально уложены, костюм накрахмален, руки сложены перед собой.
— Ну, тебе нечего сказать, милая? Разве ты не так же довольна, как и я?
Требуется секунда, чтобы вспомнить о моей цели здесь, взять себя в руки. Слишком просто или нет, Райф — мой ключ к Фрэнки, и я была бы дурой, если бы не воспользовалась обстоятельствами. Пока Райф спокойно ждет моего ответа, тук-тук-тук по столу становится громче, быстрее.
Я расправляю плечи.
— Я более чем довольна. Я горю желанием служить вам.
Я не знаю, почему я это делаю, но мой взгляд перемещается на Адама, как будто он притягивает меня магнитом. Впервые за это утро он отрывает свое внимание от теперь уже пустого подноса и смотрит прямо на меня. Его палец перестает стучать. Что-то темнеет в его глазах, когда они опускаются на золотой шарф вокруг моей шеи. Мускул на его челюсти напрягается, его взгляд сужается, и следующее слово вырывается из меня шепотом, как будто оно предназначено только для одного человека.
— Хозяин.
Скрип стула по полу заглушает мой шепот, когда Адам резко встает.
У меня перехватывает дыхание.
Его глаза горят как полуночное синее пламя, чистые искры огня, обжигающие кожу и заставляющие меня извиваться. Это чувство опускается между моих бедер, наполняясь жаром, пока я делаю глоток воздуха и сжимаю ноги вместе.
Его взгляд опускается.
Пульс учащается, но я не могу успокоиться, наблюдая, как он двигает челюстью из стороны в сторону, медленно проводит рукой по губам. Напряжение заполняет каждый сантиметр комнаты. Он смотрит на мою грудь, следит за частым дыханием, затем отрывает от меня взгляд, поворачивается и обходит стол, проходя мимо меня, и направляется к выходу.
— Эй, — зовет Феликс, выдвигая свой стул. — Куда ты идешь? Встреча через четыре минуты.
Адам не оглядывается, когда ворчит себе под нос:
— Не получится.
Он делает паузу.
— Грифф, ты идешь со мной. Мы переносим мою вечернюю встречу.
Он исчезает в коридоре, и моя грудь расширяется, когда я наконец делаю полноценный вдох. Что, черт возьми, это было?
Грифф ворчит, отодвигает свой стул назад, затем следует за Адамом.
— Черт возьми, — бормочет Феликс, качая головой.
Он бросает взгляд на Райфа.
— Что ж, нам нужно уходить. Сейчас.
— Да, — голос Райфа устрашающе спокоен.
Он все еще наблюдает за мной со странной, почти довольной улыбкой на лице.
— Я встречу тебя в главном здании.
Феликс переводит взгляд с Райфа на меня, затем вздыхает.
— Прекрасно. Неважно. Просто поторопись.
Он бормочет что-то еще, выходя из комнаты.
— Клянусь, — говорит Райф, посмеиваясь, — ты не перестаешь меня удивлять.
Мои брови хмурятся.
— Я ничего не делала.
— Наверняка так и кажется, не так ли? — он качает головой. — Стелла, ты можешь идти.
— Да, хозяин.
Я не поворачиваюсь, чтобы посмотреть, когда ее каблуки стучат по направлению к выходу.
— Снимай свою одежду.
У меня пересыхает в горле.
— Что?
— Ты слышала меня.
Он поднимается со своего места и ставит пустой поднос на пол, затем запрыгивает на стул.
— Первое правило моего секретаря: всегда слушай с первого раза.
Он протягивает руку, чтобы повозиться с чем-то на люстре.
— А, вот и оно.
Твердый металл ударяется о стеклянный стол в тот самый момент, когда я встаю. Я вожусь с застежкой на спине платья, когда понимаю, что это за предмет.
Цепь. Одним концом она соединена с люстрой. Внизу есть два наручника.
Платье падает на пол, колени трясутся.
Райф спрыгивает со стула и задвигает его обратно. Он кивает в сторону лифчика, затем смотрит на свои часы скучающим взглядом.
— Быстрее, прелесть. Мне нужно кое-где быть
Мой голос звучит тихо, когда я говорю:
— Конечно.
Я никогда не стеснялась быть обнаженной перед мужчиной. Но когда он оказывается тем же мужчиной, который фантазировал о том, чтобы сжечь меня прошлой ночью, и теперь ждет, чтобы заковать меня в цепи, нервы обвиваются вокруг костей и сжимаются.
Я позволяю лифчику упасть рядом с платьем, затем снимаю стринги, которые были так любезно предоставлены самими братьями Мэтьюзз.
— Ммм, действительно, прелестно, — оценивает Райф, обводя взглядом мое обнаженное тело сверху донизу.
Как только я наклоняюсь, чтобы снять свои черные туфли на высоких каблуках, он прерывает движение резким щелчком.
— Оставь их.
Он достает черную скатерть из шкафа в правом углу комнаты, кладет ее на стеклянную столешницу, затем похлопывает по материалу.
— Залазь.
Мои губы сжимаются в тонкую линию, но я быстро расслабляю их.
— Да… Хозяин.
Я заползаю на стол, колени скользят по гладкой скатерти, и жду следующей команды.
— Встань и разведи руки в стороны.
Я делаю, как велено. Мое тело напрягается, когда он застегивает холодные, тяжелые наручники на каждом из запястий, потирая кожу, которая все еще саднит с прошлой ночи. Он дергает за цепочку, пока мои руки не вытягиваются над головой, конечности прямые, как палки, и мой пульс учащается, дыхание становится поверхностным.
Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на дыхании.
— Видишь ли… — Райф проводит пальцем по моей лодыжке, его голос мягкий. — Прошлой ночью я не мог не заметить твоего отвращения к ограничениям.
Его холодный нос касается моей ноги, и он делает долгий вдох.
— Знаешь, я чувствую этот запах. Твой страх. Я должен сказать, — его пальцы поднимаются на сантиметр выше, вверх по бедру, и мои глаза распахиваются, когда он поглаживает киску, — это вызывает привыкание.
Он трет мой вход двумя сухими пальцами, и я напрягаюсь в ожидании. Но когда
