Ополоснув тело под холодной водой летнего душа, благодаря заботливым стараниям папы Геры, разбавившего едва теплую воду ледяной из колонки, Иванова привела себя в божеский вид и поспешила показаться в клубе. План мыслился простым — помаячить пять минут на всеобщем обозрении, а потом, до полного сбора всех любителей, погулять, скрыться в неизвестном направлении. А что? Давно обещала зайти к своей тетке, что жила на краю деревни, возле кладбища. Кстати, именно из-за местоположения дома она не спешила в гости, но сегодня не тот случай.
Возвращалась она от Любы, той самой тети, что по возрасту всего на восемь лет старше самой Миры, около двух часов ночи. Несколько рюмок вишневой настойки расслабили тело и краснотой осели на щеках и губах, заставляя хихикать от глупых мыслей и побуждая к приключениям. То состояние, когда не пьян в хлам, но весел.
10
Вдыхая ночной воздух, глядя на звезды, девушка чувствовала, как отступали тоска и хандра, провоцируя жить на полную, без рамок. Она шла, вытянув руки в стороны, обнимая Вселенную, позволяя себе просто быть здесь и сейчас, радоваться, забыться, верить и надеяться, пусть даже обмануться.
— Нашел, — ласково сказал Костя, заключая ее в свои объятья, стиснув плечи. Сильно, соскучившись.
— А ты искал? — уткнувшись носом в его грудь, она вдыхала приятный запах парфюма. Наслаждаясь и радуясь.
— Как и всегда, — поцелуй в висок вызвал у нее улыбку.
— Зачем? — обняв его за корпус, соединив кисти за спиной, она подняла голову и коснулась губами шеи, слегка притираясь макушкой о его подбородок.
— Не могу без тебя, — сказал и крепче сжал, прижал к себе, прикусывая мочку уха, потираясь носом о скулу, щеку, пробираясь к ее губам.
Стоять посреди дороги, под светом тусклых уличных фонарей, в сердце деревни, и целоваться с упоением, теряя голову, казалось правильным и естественным. Сильные руки окутывали ее, нежили и стискивали до сладкой боли, проникали под одежду, дразнили, пытали и дарили блаженство. Мягкий шепот, граничащий с выдохом, обострял чувственность, смущал и рождал желание тянуться к Горину еще больше. Сейчас Иванова дышала счастьем. Им.
— Слава… — стоя на крыльце дома бабы Лизы, Костя нехотя оторвался от Миры, отступая чуть назад, на расстояние вытянутой руки. Занятые друг другом, они не заметили, как добрались до горчичного забора, едва на небе забрезжил рассвет.
— Только не говори опять, что нам надо остановиться, — с обидой в голосе отозвалась она и шагнула к нему.
— Поговорим вечером, если не сбежишь, — улыбнулся Костя, притягивая ее к себе вновь и увлекая в еще один жаркий, тягучий поцелуй.
Вечера Мирослава ждала, как салют на День победы, фейерверки всегда вызывали у нее особый неконтролируемый трепет, вгоняя в раж. Перебирая весь свой гардероб, под радостные комментарии Фрау Маман и папы Геры, она вытаскивала то, что никогда не надевала раньше: кружевное нижнее белье, подаренное Ирой; короткое черное приталенное атласное платье на перламутровых пуговицах спереди. Все семейство, в том числе и дед Василий, приняли одежду одобрительно, но, когда на ноги натянулись черные кеды, негодование разнеслось по рядам смотрителей.
— Ты бы ешо калоши натянула, — плюнул дед, прикуривая очередную папиросу. — Под такой расфуфыр надобно клабуки.
— Пап, с ее грацией она на каблуках шею себе свернет, — отмахнулась Фрау Маман. — Может, лучше сапоги резиновые? Смело и выебисто в сухую погоду.
— Спасибо, родственнички, — кряхтела Мира, затягивая шнурки в позе «раком».
— А куды она хвост навострила? — опомнился дед Василий, хлопнув Маргариту Васильевну по плечу.
— Понятно куда — шлюшничать, — Фрау Маман поднялась, хмыкнула со знанием дела и зашла в дом, откуда тут же донесся грохот посуды и привычный мат: — Гера, блядь, опять таз с водой не убрал!
Черная иномарка стояла на асфальтированном пятачке, возле Сельсовета, где со времен СССР установлен бюст Ленина, окрашенный в серебрянку. Недалеко от Дома культуры. Костя привычным жестом убирал с лица Миры непослушные пряди, оторвавшись секунду назад от ее губ.
— Ты вкусно пахнешь, — очертив пальцами ее лицо, он смотрел затуманенными глазами.
— Ты подарил мне эти духи в марте, — улыбнулась она, нежась от происходящего.
— Слава… — больше всего ее пугало, когда он начинал разговор с проклятого имени.
— Костя, только не начинай снова, ладно? Ты знаешь, чего я хочу, — опустив глаза, она нервничала, как никогда в своей жизни. Предлагать себя вот так открыто… мама бы гордилась, чего уж там.
— Я не могу дать то, чего ты хочешь, — вздохнул Костя и прислонился своим лбом к ее.
— Ты не… не хочешь меня? — теряя самообладание, она старалась не расплакаться.
— Черт, Слава! Хочу, как никогда никого не хотел, — прижался губами к ее лбу, чувствуя злость и досаду.
— Тогда почему?
— Потому что ты заслуживаешь лучшего, малыш. И я был бы счастлив дать тебе все, что ты пожелаешь, но не могу. Обстоятельства сильнее моих желаний, — откинувшись спиной на сиденье автомобиля, он несколько раз прочесал свои волосы пальцами.
— Но я не прошу… — она потянулась к нему, но он остановил.
— Ты не помогаешь, Слава, — он отвернулся к окну, делая тяжелый вздох. — Ты же знаешь, почему Иру отправили в деревню? — она кивнула, глядя на его отражение в стекле. — Спустя полтора года, как уехала Иришка, ко мне пришла Леся с медицинским заключением, что полученные травмы нанесли существенный вред ее здоровью, и соответственно, из категории средней тяжести попадали под тяжкие. Это грозило новым разбирательством в свете вновь открывшихся обстоятельств. Простым учетом и условным сроком это бы не обошлось. Мы договорились, вернее я уговорил… Сказал, что не оставлю ее, а она не двинет дело сестры. Если честно, мне самому тогда этого хотелось. Быть с ней. Из-за безрассудства и дурости Иры она сильно пострадала, я не могу ее бросить.
Тишина давила, как бетонная плита, опускающаяся над головами, сердце Миры стучало в горле, вызывая желание сглотнуть его обратно. Ситуация, в которой она не могла злиться ни на кого из них, потому что оба стали ей дороже всего на свете, за обоих она готова отдать все, что попросят.
— Я понимаю, — запрещая себе любую жалость, отодвигая здравый смысл, она говорила ровно, удивляясь самой себе. — И не прошу отношений. Одна ночь. Пока ты не женат, потому что потом это будет разрушать тебя больше, чем меня. И не говори, пожалуйста, что это невозможно. В городе твоя постель сменила не одну красотку за последние пару лет.
— Ты решила испытать мое терпение? — с негодованием глядя на ее, Костя вцепился ладонями в руль. — Ты слышала, что я говорил тебе? Я с нашей первой встречи не могу отказаться от тебя, Слава. Если перейду черту, то уже не отпущу. Не отдам другому, понимаешь? И тогда разрушу жизнь Ире. Не ставь меня перед выбором.
