с места и даже не положив закладку в книгу, что меня удивило не меньше того, как редко он переворачивал страницы. — Алена, — начал он, приближаясь и легко касаясь моего запястья, — Я хотел спросить, могу ли я… Навестить вас?
— Навестить? — не поняла я.
— Да, когда вы закончите работу над книгой. Мне не хотелось бы прощаться с вами.
— Конечно вы можете, — нахмурилась я, не понимая к чему он клонит. — В «Здравнице» всегда вам рады.
— В «Здравнице», — выдохнул грифон, проводя рукой по золотистым волосам. — Что ж, можно начать и с этого…
Не успела я поинтересоваться, что он собирался «начинать», как дверь библиотеки распахнулась, впуская Артейда.
Дракон мгновенно оценил ситуацию, заметив пальцы Теймира, всё ещё касающиеся моей руки и плотно сжал челюсти.
Опять рык? Или мне мерещится штакс знает что?
— Время вышло, Алена. Я провожу вас домой.
Пожав плечами, я направилась к выходу, слыша шаги Теймира за мной.
По лестнице и коридорам шли молча — я впереди, мужчины чуть поодаль. Не знаю, что там творилось за моей спиной, но лопатками я чувствовала, как искрится напряжение.
— До встречи, Алена, — проговорил Теймир, улыбаясь, когда мы вошли в зал с огромным камином.
— До встречи, — улыбнулась в ответ я.
Дракон тут же дернул меня к себе, переплетая наши пальцы и буквально пихнул в воронку перехода.
— Всего доброго, — процедила я сквозь зубы, с трудом освобождая пальцы и не глядя на инквизитора.
— Алена. Подождите.
И вновь этот приказной тон, поднимающий во мне бурю негодования.
Я всё-таки я осталась на месте, с трудом, но припоминая грань между работником и нанимателем.
— Вас не устаивают сроки? — ледяным тоном произнесла я.
— Что? — дракон нахмурился, выглядя сбитым с толку.
— Сроки выполнения моего заказа, — терпеливо так пояснила.
— Что? Нет, штакс побери! О чём вы вообще! Я хотел спросить, о чём вы говорили с Теймиром.
От этой бестактности пришла пора удивляться мне:
— Это вас совершенно не касается, Артейд.
— Что вы сказали? — синие глаза потемнели, а кулаки сжались, когда Артейд сделал один шаг ко мне, сокращая расстояние до неприличного.
— Я сказала, что это вас не касается, господин инквизитор, — ответила я спокойно, каким-то чудом сдерживая дрожь в голосе.
Он навис надо мной скалой, обдавая запахом бури, но на этот раз я не испугалась.
Мысль о том, что, если раз дам слабину и подчинюсь ему хоть раз, буду вынуждена пресмыкаться вечно, отчетливо звенела в голове.
— Я не один из ваших доносчиков и не состою в инквизиционной службе. Я не должна вам докладывать. Ни о чём. Кроме результатов своей работы. — Добавила я твёрдо.
Несколько секунд мы пилили друг друга напряжёнными взглядами. Я — строгим, Артейд — полыхающим гневом. Я отчётливо ощущала горячие волны ярости, расползающиеся по его телу и передающиеся мне.
— Свободны, — процедил он сквозь зубы, и я отшатнулась, словно он пощёчину мне дал.
— Я знаю, — не сдержалась, гордо вздёрнув подбородок.
Идя по направлению к дому на ватных ногах, я ещё долго ощущала взгляд инквизитора, сверлом впивающийся мне между лопаток.
Он не понимал, что с ним творится.
Почему ему хотелось бросить всё и всех и провести с ней ночь. Не в примитивной физической близости, хотя при мысли об этом и закипала его кровь, а гуляя по ночному Шиавиру, показывая тайные и прекрасные места дворца. Он чуть не перенёс её туда, но Алена сама остановила. И Артейд испытал укол разочарования.
Не понимал, почему решил привести её, простую травницу, на Совет Четырёх, зная, чем это может обернуться. Зачем подверг её опасности из прихоти посмотреть — так гордо она ведет себя лишь в его присутствии, или и остальные члены Четырёх Семейств тоже не напугают её?
Проверил.
Не только не пугают, но эта хрупкая девушка ещё и дала им отпор. При чём такой, которому он и сам не рад был.
Он не запугивал её там, в коридоре, после. Почти сжимая в своих объятиях и лишь чудом сдержав себя. Глядя на сочные губы, манившие смять их своим ртом и сжать её в своих руках до боли. Её запах горьких трав, смешанный с полевыми цветами, дурманил и сводил его с ума. Почему-то Артейд был уверен, что губы Алёны окажутся мягкими, когда длинные ресницы упадут тенью на скулы, прикрываясь от наслаждения, которое он ей подарит…
Штакс проклятый!
Сжал дерево стола до побелевших костяшек и глубоко вдохнул, пытаясь заставить себя собраться.
Нет, девушка творила с ним поистине что-то безумное. Он сошёл с ума на столько, чтопозвалеё, действительно применил драконье очарование в попытке сломить волю, хотя никогда не испытывал его на женщинах. Впрочем, никто и никогда не отказывал ему до этого. Аристократки, простолюдинки — не важно. Каждая ловила его мимолётный взгляд, считая это лестной честью. Но только не Алена. Она смотрела так, словно не чувствуя, не понимая, чего он от неё хочет. И это сводило с ума и распаляло ещё больше одновременно.
А когда она не поддалась его зову, это окончательно заставило убедиться в том, что она не простая травница, какой хочет казаться.
И он планировал разгадать эту тайну. Но позже. После того, как защитит её.
Нет. Он не запугивал её там, в коридоре. Он недоговаривал.
Загвар обладал очень болезненным чувством собственного достоинства. Порой Артейду даже казалось, что глава рода Ли где-то записывает все свои обиды, чтобы потом изощрённо мстить укусившему.
До сих пор помнилась ему история отдалённой ветви Ра, когда девушка отказала в браке Загвару, потому что любила другого.
Замуж она вышла. И даже прожила много лет счастливо. Лишь когда её дети подросли и каждый из них погиб мучительной смертью, отец Артейда вспомнил, что их мать когда-то отказала Загвару.
— Какое трагическое стечение обстоятельств, — посетовал Анрей.
Артейд был уверен, что это не так. Нутром чувствовал, что это была месть Загвара за то, что девушка насмехалась над его чувствами. Доказать он ничего не смог, к сожалению. Но при расследовании каждой смерти мелькали лица людей рода Ли.
И зная эту черту Загвара, он рисковал, медля с женитьбой на его дочери. Артейд понимал, что кровь — не водица. Хотя Райна и не была ответственна за грехи отца. Но видя нежную любовь между отцом и дочерью, у инквизитора закрадывались сомнения.
И сейчас этому опасному человеку бросила вызов безумная Алена.
Такая смелая и хрупкая, она явно чувствовала себя не в своей тарелке, находясь в обществе мужчин, но всё равно не побоялась. И это восхищало и пугало
