переодеваться. Уже через пять минут он спустился вниз, под суровым взглядом мамы чмокнул меня в щеку и убежал. С ним отправилась и толстая Анна. Бледная Люси тоже отправилась в морской мир.
- Исчезни. – Строго велела мама домовому. – И не смей подслушивать!
- Как можно, госпожа! – Пробормотал домовой, исчезая в самом прямом смысле слова прямо с середины зала.
- Ну, что ж. – Произнесла мама. – Надеюсь, ты догадаешься предложить мне чашечку чая?
- Чая или кофе? – Уточнила я. – Здесь, в зале, или пройдем на кухню?
- На кухню. – Кивнула мама. – Все равно мне весь дом осматривать. Здесь я уже все изучила. Серьезных замечаний нет, хотя к выбору штор есть претензии. Почему они не черные?
- Потому что мне не нужна депрессия. – Спокойно ответила я. – Мама, ты сама прекрасно знаешь, что у меня за проблемы.
- Насчет проблем. – Мама решительным шагом прошла на кухню, брезгливо протерла ладонью сидение стула, по всей видимости осталась довольна чистотой и села на стул, величественно расправив складки своего форменного черного платья. Мимоходом я отметила качество ткани, гораздо лучше, чем мои рабочие платья, да и крой, не смотря на свой мрачный цвет выгодно менял впечатление с траурного платья на просто стильное. – Как ты себя чувствуешь? Кстати, если тебе не трудно, то я не откажусь от кофе. С корицей и кардамоном. Ложечку тростникового сахара и никаких сливок. Впрочем, ты знаешь.
- Тростникового сахара нет. – Мстительно заметила я. – Обычный подойдет?
- Ну и дыру ты себе выбрала. – Вздохнула мама. – Так что с самочувствием?
- Все хорошо. – Ответила я, ставя турку на плиту. – Меня ничего не беспокоит, как это ни удивительно.
- Ничего удивительного. – Отмахнулась мама. –Просто я затянула с твоим посвящением. Надеялась до последнего, что все обойдется, но ты так любила отца…
- В каком смысле? – Я поставила чашку перед мамой, но в последний момент моя рука дрогнула и немного кофе пролилось на скатерть.
- Какая же ты у меня криворукая. - Вздохнула мама, под ее суровым взглядом кофе испарился и скатерть приобрела изначальную белизну. – Дело в том, что это никакой не рассеянный склероз. Это проклятье. Но к нашему счастью, его можно перекинуть на мужа. Поэтому я не советую тебе слишком привязываться к этому мальчику. Он все равно скоро умрет.
Я ахнула, выронив тарелку с пирогом, который до этого держала.
- Именно поэтому я не захотела ехать на твою свадьбу. Честно говоря, я бы предпочла подождать, пока все решится естественным образом. Думаю, судя по вашим энергетическим линиям, ему осталось не так много. Может быть, лет десять. При самом удачном раскладе. Я могла бы себе позволить их, не влезая в твою жизнь. Дать иллюзию свободы.
- Но? – Уточнила я.
- Мне поступила на тебя жалоба. – Вздохнула мама, бултыхая ложечкой в черной- пречерной кружке. Из вредности, я налила ей кофе в ту самую посуду, полученную вместе с домом.
- Жалоба? – Удивилась я.
- Почему ты удивлена?
- Всего одна? – Поправилась я.
- Твои мелкие шалости не интересуют Ковен. – Отмахнулась мама, закрывая глаза и принюхиваясь к чашке. Судя по ее умиротворённому лицу, запах был верным, а значит я угадала с пропорцией. – Ты вообще себе представляешь, сколько таких точек?
- А сколько всего миров? – Вопросом на вопрос ответила я.
- Великое множество. – Кивнула мне мама. – И как ты понимаешь, таких точек тоже немало. Причем тебе досталась какая-то дыра. Если ты будешь хорошей девочкой, и будешь слушать свою маму, которая тебе желает только добра, то я подберу тебе миры получше: хотя бы штук десять- пятнадцать для начала. И не отсталую деревню с десятком домов, а нормальные развитые миры. Где-то уже люди вышли в космос и нашли братьев по разуму, где-то занялись твоей обожаемой наукой. Миров бесконечное множество, но все они нуждаются в нас – в хранительницах.
Последняя фраза прозвучала как-то дурацко-высокопарно.
- Что с моим мужем?
- Ничего страшного. – Просто после того, как он согласился пройти этот жизненный путь с тобой, наше проклятье автоматически переползет на него. Так уж повелось, что вы теперь как сообщающийся сосуд. А его организм однозначно слабее твоего, и он обречен.
- Это можно как-то изменить? – Я собиралась осколки тарелки с пола и разумеется, порезалась. Но к своей чести я не вскрикнула, просто сунула палец в рот.
- Какая ты дура. – Вздохнула мама, взмахом руки заставив осколки собраться и улететь в мусорку. Туда же отправился пострадавший кусок пирога. Мама хотела и руку мою залечить, но я выдернула я, сунув вначале под воду, а потом заклеив лейкопластырем.
Мама пожала плечами и не стала настаивать.
- Не вижу причин что-то менять. Какая бы ты ни была беспомощная и бесполезная, ты мне все же дороже, чем этот милый мальчик. Которого я не знаю и знать не хочу.
- Мама! Ну, пожалуйста! Хотя бы расскажи!
- Так я и рассказываю! Итак, жалоба на тебя…
- Мама! При чем тут жалоба! – Простонала я. – Расскажи мне про проклятье!
- Как при чем жалоба? Жалоба – это как раз серьезно. Говорят, что ты ходишь без шляпы! Как ты можешь? Ведь шляпа – это важнейший атрибут ведьмы. Можно сказать, «знак качества»!
- Мама! – Простонала я. – Да я голой буду ходить, если ты не скажешь мне про проклятье.
- Можешь голой. Но чтоб в шляпе!
- Хорошо, я все поняла. – Сказала я, зная, что с мамой спорить бесполезно. Проще согласиться и сделать потом по-своему. Хотя и здесь были свои подводные камни. – Расскажи теперь про проклятье.
- Да, что там рассказывать. – Мама вздохнула и залпом допила почти остывший кофе, поставила чашку и уставилась на дно, где остались кофейные разводы.
Я тоже молчала и ждала, пока она решится.
- Это тянется давно. – Наконец сказала она. – Я даже не знаю, как именно моя пра-пра-пра, даже не знаю сколько именно прабабка подцепила это проклятье и что там было. Даже полный текст проклятья потерян. Но все что знаю – расскажу.
Мама опять замолчала.
- Я рано вышла замуж, но твоего отца я не любила. Вышла, просто потому что все шли. Да и мама
