звука от боли, а затем так же легко вынул лезвие. За доли секунды рана затянулась.
— Как видишь, появление партнерши для вампира — означает усиление его способностей. Оружие охотников одинаково бесполезно для нас обоих. Это к твоему сведению, если вдруг додумаешься выкинуть что-нибудь своей маленькой темноволосой головкой… Пусть мы не бессмертны и не мертвы, как принято считать среди людей, жизнь нечестивых в корне отличается от жизни человека — тем более потомка драконьей крови. Избегай прямых солнечных лучей, если не хочешь потом страдать от ожогов — тоже несмертельных, кстати. И нужно ли пояснять, почему следует сторониться охотников? Пусть не убьют, но…
Илария, сомкнув губы, покачала головой.
— Умница. Я знал, что не нужно будет останавливаться на мелочах. Важнее другое — объяснишь мне, как смогла прочесть заклинание связи?
Девушка непонимающе склонила голову набок, а затем вспомнила их первую с вампиром встречу. Тот вечер оказался судьбоносным, ведь, беспокоясь за жизни подчиненных, Илария воспользовалась силой темного гримуара. Охотница по-прежнему помнила этапы заклятия от намеренно нанесенных себе и вампиру ранений, чтобы смешать их кровь, до сопутствующего заклинания. Слова замелькали в голове, и девушка не сразу осознала, что пробормотала их вслух.
Взгляд предводителя тотчас стал острым. Мужчина плотно сомкнул челюсти, отчего на щеках заходили желваки, а его рука, сжимающая рукоять рапиры, побелела.
— Речь об этом заклинании? — переспросила Илария и, когда вампир неохотно кивнул, решила ответить: — Оно — единственное, где все символы я смогла прочесть. На некоторых страницах почерк неаккуратный и мелкий, поэтому сложно было разобрать слова.
Курц шумно втянул носом воздух.
— Но ты понимала его смысл, потому и воспользовалась? Следовала строго по инструкции.
— И успешно, — улыбнулась новоявленная, — иначе вы все давно бы расправились с моей командой. Даже во второй раз всех отпустили…
На лице девушки отразилась тень боли, но вскоре исчезла. Курц не смог сдержать усмешку, наблюдая за своей подопечной.
— Ты — бесстрашная или попросту безумная? — поинтересовался вампир с иронией. — Или вас всех, охотников, обучают древним письменам Гекаты? Возможно, светлый гримуар таит в себе те же символы?..
— Нет, они разные.
Курц в недоумении приподнял брови.
— То есть Митру ты тоже видела? А ведь фолиант драконов считался утерянным.
Девушка оставалась непоколебимой. Курц протяжно взвыл, выражая недовольство. Он знал, что охотница не лгала, и это путало сформировавшийся клубок событий еще сильнее. Мужчина откинулся на спинку кресла, запрокинул голову и смачно засыпал ругательствами до тех пор, пока ему не полегчало. Навязчивое чувство беспокойства съедало вампира еще с первой встречи с охотницей, и теперь он понимал, что вводило его в состояние постоянной тревоги. Новоявленная многим отличалась от других потомков драконов: ее темные волосы и ореховые глаза, свойственные нечестивым; ее манера держаться перед противником, словно девушка заранее знала все уголки сознания врага и его слабости; ее решение воспользоваться гримуаром — и, что странно, успешное.
Охотница не дрожала перед оппонентом даже под страхом смерти, хотя понимала, что находилась в проигрышной ситуации.
— Кто ты? — выплюнул Курц с желчью, смотря в потолок. — Почему ты — единственная, кого драконы оставили на своей стороне? Они ведь чтят чистоту родословной.
— Я не полукровка, — брезгливо ответила Илария, будто сама мысль о родстве с нечестивыми приносила девушке сильнейшую душевную боль. — И даже не рассчитывайте воспользоваться моим положением в Рейнере, чтобы попасть в город. Я больше ничего не скажу!
Мужчина хмыкнул и наклонил голову вперед, чтобы посмотреть в глаза новоявленной. Девушка насупилась, скрестила на груди руки, словно выражая протест.
— Хэй, девчонка! Совсем не боишься за свою шкирку? Все-таки я — древний вампир, и в нашей связи ты — подчиняющаяся сторона. Я могу передумать и заставить тебя убить того белокурого мальчишку, которого ты очень желала попробовать в день первого пробуждения.
Курц наблюдал, как глаза обращенной округлялись. Девушка пыталась держаться невозмутимой, но в ее глазах появился блеск, а уголки сомкнутых губ подрагивали. Вампир знал, что наступил на ахиллесову пяту подопечной, и делал это больнее, намеренно причиняя ей страдания. Его не волновало, насколько близкие отношения у новоявленной сложились со своей командой, однако тот мальчишка явно не собирался сдаваться так просто. В его глазах горело желание отомстить нападавшим. И, что странно, охотник не чурался факта, что Илария обратилась в нечестивую.
— Вот это совсем другое дело, дорогуша. Давай не будем выводить друг друга на эмоции, и тогда наша сделка пройдет благополучно сквозь века. Мои последователи не тронут тех четверых, а ты выполнишь всё, что бы я ни потребовал.
— Я никогда не нападу на человека! — сразу же запротестовала Илария, сжав ладони в кулаки.
— А кто просит? Я так-то о людях и словом не обмолвился, — хохотнул Курц, а затем поднялся на ноги и шагнул к кровати. Атмосфера в комнате стала удушающей, следовало вампиру лишь прищурить алые глаза. — Я обещаю, что никогда не потребую от тебя убийства человека. Обычного человека, но не охотника. Так и знай, что если кто-то из них приблизится к нам «по старой памяти», я буду расценивать это как нападение на своих сторонников или же свои территории. Тебе стоит зарубить на носу, что ты больше не одна из них…
Курц выдержал паузу, наблюдая, как сменялось выражение лица подопечной. Как и ожидал вампир, она восприняла его угрозу всерьез, и теперь наверняка раздумывала, что любая случайная встреча с драконами может обернуться трагедией. Удовлетворенно вздохнув, Курц смягчился.
— Я рад, что ты — смышленая девушка. Давай вернемся к нашему разговору? Должен объяснить: меня совершенно не волнуют охотники Рейнера и их жалкие попытки уничтожить нечестивых или добыть темный гримуар, словно это способно ослабить нас, тем не менее… Когда речь зашла о маниакальном желании драконов чтить чистоту родословной, я имел ввиду, что все их прямые потомки имеют золотые волосы и светлые оттенки глаз — голубые или серые. А ты? Ну, и сама понимаешь… Я видел полукровок и знаю, как с ними обходятся обе стороны…
— Боюсь, у меня нет достойного ответа. Это просто проклятие, — пробормотала Илария с опустошенным взглядом. — Наказание за слабость одного из далеких предков.
Дальше расспрашивать о семье Курц счел неуместным, видя, как неприятна поднятая тема обращенной. Отчего-то подшучивать или передразнивать дальше, вампир передумал. Он смотрел на Иларию другим взглядом, словно видел впервые. Теперь подопечная казалась мужчине ранимой и хрупкой, словно одно неосторожно брошенное слово способно разрушить ее жизнь до основания.
— Зато ты легко сольешься в толпе среди обычных людей или нечестивых, — пробормотал Курц, желая смягчить неловкость момента. — Никто никогда не
