Его губы ломает подобие улыбки.
– Не забывай об этом никогда. Если я пожелаю, ты не вернёшься обратно. Но я даю тебе право выбора. Если сама придёшь ко мне – верну мужу.
Если сама залезу к нему в постель – додумываю его предложение про себя.
Перевариваю его молча. Не верю, что Якуб могущественен до такой степени. Ратмир найдёт способ меня вызволить. Не сомневаюсь в этом. Только вот когда…
– Или ты хочешь войны, Пирожок? – вновь использует моё детское прозвище, звучащее в его устах так пошло и цинично, что мне становится неловко. – Ведь кто-то может погибнуть. Или всё может завершиться в наших с Сабуровым личных разборках.
Судя по его глазам, ему совершенно безразлично, умрёт кто-то в этом столкновении или нет. Любую смерть он воспримет как должное. Я не хотела перестрелки. Не хотела стать поводом пролить кровь.
Но что ему мешает взять меня силой? Или физическое принуждение не доставит столько удовольствия, как покорная жена врага, готовая раздвинуть ноги в любой момент? Извращенец…
Однако его шантаж – тоже принуждение. Подавление. С той лишь разницей, что оно не оставит на моём теле следов, а значит, по его мнению, Ратмир будет считать, что его жена захотела этого секса сама.
Вот только Якуб даже не представляет, как сильно просчитался.
А я не представляю, как выпутаюсь из этого клубка, нити которого уже обмотались вокруг моей шеи.
– Хорошо, – отвечаю.
– Умница, – поощряет меня, будто я одна из его дрессированных танцовщиц, которых достаточно потрепать по щеке и засунуть в трусы деньги для полного счастья.
Я не знаю, в этот момент или ещё раньше мне пришла эта жуткая мысль в голову. Но, если появится возможность, я его убью. Это желание вдруг стало таким сильным, что даже приободрило меня. Хотя я всю жизнь полагала, что неспособна обидеть или причинить боль кому-то из плоти и крови. Только вот Якуба я не считала живым существом. Он исчадие ада.
– Садись в машину, – подталкивает меня в сторону своего автомобиля.
Я сажусь на переднее сиденье и наблюдаю жуткую сцену.
Якуб присаживается рядом с трупом, хлопает его по карманам, вытаскивая кошелёк и паспорт. Документы, которые позволят установить личность. И засовывает себе в задний карман брюк.
Рядом притормаживает автомобиль. Я не узнаю тех, кто из него выбирается. Но догадываюсь, что это люди Якуба.
Они помогают забросить тело в багажник. А я почему-то не могу оторвать глаз от этой сцены. Она впечатывается в мой мозг ещё одной раной.
Один из прибывших пособников Ямадаева отличается от его прочих людей. Одет с иголочки, ведёт себя иначе, явно ощущая себя хозяином положения. Точно как Якуб. И заглядывая в автомобиль, впивается в меня любопытным взглядом. Изучает. Якуб отвлекает его от созерцания незнакомки, пожимает ему руку и обнимает. Нет, это не подчинённый. Они не позволяли себе так откровенно на меня пялиться.
Мой похититель выглядит таким уверенным и спокойным, словно избавляться от трупов для него простая обыденность. Даже странно, что он до сих пор не придушил меня. Ведь мог, и муки совести его бы точно не терзали.
Я смотрю в одну точку, когда Якуб садится за руль. Бросает на меня оценивающий взгляд. Но молчит. Я выгляжу паршиво, а чувствую себя ещё хуже. Никогда моя жизнь ещё не была наполнена таким количеством событий. А ведь я здесь всего пару дней. И это пугает больше всего.
Сколько ещё пройдёт времени до того, как обнаружат мою пропажу? Что случится, если Якуб поймёт, что я не та, за кого выдаю себя?
Когда я вновь увидела ненавистные ворота, к горлу подступила тошнота. Что будет дальше? Какие испытания он мне подкинет?
Ожидала, что сейчас он проводит меня в жилище Хаят, а затем прикажет прийти к нему. Чистой. Свежей. Благоухающей. Готовой подчиняться и исполнять приказы.
Но нет.
Он ведёт меня в свою спальню. Никакой передышки не предполагается.
От страха и неизвестности моё сердце бешено бьётся. Стараюсь сдерживаться, не показывать эмоции, но они прорываются наружу через дрожь, что сотрясает тело.
Глава 22
– Отмойся, приведи себя в порядок и спускайся к столу, – к моему шоку, заявляет Ямадаев, когда мы оказываемся за дверью.
Я смотрю на него круглыми глазами. Ничего не соображаю.
– С каких пор пленницы едят за одним столом с похитителями? – срывается с губ тихий вопрос.
Якуб расстёгивает пуговицы на пропитанной кровью рубашке, подходя вплотную ко мне. Взгляд невольно падает на его мощную загорелую шею, волоски на накачанной груди. Он подавляет меня своим ростом и габаритами. Заставляет чувствовать себя маленькой и ничтожной.
Я считала себя достаточно высокой для девушки. Привыкла смотреть парням прямо в глаза. Но, чтобы держать зрительный контакт с Якубом, мне приходится запрокидывать голову.
– Если я захочу, пленница, ты отсосёшь за обеденным столом, – проводит пальцами по моим губам, раскрывающимся от шока. И страха, потому что я чувствую – он не шутит. Сглатываю слюну. – Поэтому решай сама. Будешь ли ты основным блюдом для всех. Или я оставлю тебя на десерт. Для себя.
Догадываюсь, что за столом вряд ли встречу его бабушку.
Опускаю взгляд, силясь найти в себе смирение и покорность. Перед глазами стоит сцена, как он осматривает труп своего «друга». Якуб настолько многолик, что я не представляю, какой он на самом деле. Где маска, а где истинная сущность. Не понимаю, кто передо мной. Убийца или искуситель. Маньяк или мужчина с ослепительной улыбкой, от которой подкашиваются ноги.
И если раньше я по глупости не понимала, на что он способен, и забывала о страхе, то сегодня всё изменилось. Жить хотелось до такой степени, что прикусила кончик языка.
Пока он не передумал, скрываюсь за дверями ванной комнаты. Судорожно пробую сообразить, как запереться изнутри, но, видимо, такой возможности не предусматривалось. Возможно, никому не приходило в голову закрываться в ванной от хозяина особняка.
Габариты комнаты оказались впечатляющими. Джакузи, душевая, рассчитанная на двоих, умывальника тоже два. Похоже, хозяйские покои были предусмотрены для пары. И кто же эта вторая, предназначенная ему? Памятуя опыт своей сестры, не удивлюсь, если Якуб помолвлен с детства. Эта мысль почему-то вызвала раздражение.
Прикусила губу, пытаясь понять, отчего я так злюсь. Может, оттого, что я для него временное развлечение? А потом появится другая. Которой не нужно мстить. Которую он будет любить и лелеять, а не истязать.
Уф-ф-ф-ф…
Сняла с себя его пиджак, оставшись в платье, раздражавшем кожу. Представляю, как от меня может разить потом. Впрочем, отвращения на лице Якуба, к своему сожалению, я не заметила.
Вздрогнула, увидев своё отражение в зеркале. Вся в крови, видны только огромные перепуганные глаза на заострившемся от усталости лице.
