И я вставал и шел дальше, разговаривая уже не с самим собой, а с собственными ногами. Я укорял их и подбадривал. Объяснял им, что если они мне сейчас откажут, то сгинут вместе со мной, потому что рассчитывать мне больше не на кого. Внушал им, что они моя единственная надежда. Признавал, что понимаю, как им тяжело, но добавлял, что если мы с ними сдадимся и останемся здесь, то не выживем. Просил их проявить выдержку, потому что кроме них никто не сможет вынести меня из этой глуши. Соглашался, что им трудно, и обещал отдых после похода. Просил их о помощи.
Самое удивительное, что эти безумные увещевания срабатывали. Самовнушение приносило плоды. Боль становилась глухой и почти неощутимой, и я продолжал идти. Что мне еще оставалось делать? Я слишком сильно хотел жить, чтобы так легко сдаться. Хотя без потерь не обошлось. Умудрился потерять опорные дуги от палатки. Кустарник, через который я продирался, разодрал ее дно, и они выпали. Где-то там же я потерял и шейкер, в который набирал воду. Пришлось вместо него повесить на пояс литровую бутылку.
Выйдя к реке, я вскоре отыскал удобное место для переправы. Огромное дерево упало через русло, и переход не составил для меня труда. Но уже на другом берегу я наткнулся на новый сюрприз. Возможно, я вышел на медвежью тропу, во всяком случае, обнаружил несколько куч медвежьих экскрементов. Медведь оставил их явно недавно, при моем приближении в воздух поднялись мухи. Я слегка струхнул и принялся орать. Дальше шел, почти не умолкая. Осквернял алтайские красоты отборным матом, орал невидимому медведю, чтобы убирался с моей дороги. В какой-то момент мне даже начало казаться, что медведь ковыляет где-то передо мной, слышит мои угрозы, гадит от ужаса и снова пытается уйти. Я его догоняю, ору, он снова гадит и снова бежит.
Решив не испытывать терпение зверя, я сошел с тропы. Увидел впереди просвет между деревьев, ускорил шаг и оказался на огромной поляне. На ее краю я нашел изодранную охотничью куртку. Вид у нее был неважный, неудивительно, что ее бросили. Но следующая находка привела меня в ужас. Едва ли не вся поляна была завалена грудами свежих медвежьих экскрементов. Кучи были всюду. Трава примята и вытоптана. Уж не знаю, что алтайские мишки отмечали на этой поляне, но их было много и разбрелись они отсюда, изрядно облегчившись.
Скорость моего передвижения резко увеличилась, откуда только силы взялись. Вот уж не думал, что я в состоянии даже бежать. Но и пережитого ужаса, который меня подгонял, хватило ненадолго. Удалившись от медвежьей поляны, я упал на землю и решил перевести дух. Медвежьих следов я больше не видел, а без нескольких минут отдыха просто не мог двинуться с места. И все же долго оставаться на одном месте мне не следовало. Хорошо хоть повезло с погодой. Я сел, перемотал разодранные ботинки скотчем и пошел дальше, хотя хотел лишь одного – упасть и уснуть. Начал болеть живот, но у меня уже был опыт разговора с ногами, и с животом я договорился. Самовнушение пока работало.
Когда впереди показался просвет между деревьев, я решил добраться до речки, на которой мы разошлись с группой, и устроить себе отдых. Все-таки за этот день я прошел немало. К тому же очень хотелось пить. Каково же было мое изумление, когда, выйдя к воде, я увидел в траве чей-то рюкзак. Я замер как вкопанный. За несколько дней это было едва ли не первым свидетельством, что я не один в этих лесах. Я решил ждать хозяина вещей. Вспомнил, как сам оставлял рюкзак на дороге, сел рядом, едва сдерживая слезы. И в этот момент из леса вышел какой-то парень. Я просто онемел от счастья. Я даже не мог подняться, просто смотрел на него, как на спасителя, и молчал. Представляю, что он подумал. Вполне мог предположить, что я какой-нибудь беглый каторжник или нечто подобное. Однако парень не растерялся, поздоровался со мной и спросил, что я здесь делаю. Что я мог я ответить? Только ляпнуть какую-нибудь глупость. Ее я и ляпнул:
– Ты не знаешь, где тут ближайший поселок?
К счастью, парень оказался понятливым. Начал меня расспрашивать. Во время этих расспросов из леса вышла и остальная группа. Их было восемь человек – все профессиональные туристы из Москвы. Старший группы, Михаил Волков, сразу стал выяснять, сколько времени я плутал, как давно ел, как себя чувствую. Ребята тут же достали из карманов леденцы и карамель, протянули мне. Я стал набивать конфетами рот, грызть их. Ребята были в шоке, но Михаил их успокоил, объяснив мое состояние. Мне он сказал, что лагерь разбит в отдалении, и вся еда там, с собой только сахар, который он отдал мне со словами: «Ешь всю пачку!»
Как он объяснил, мой мозг слишком долго обходился без углеводов и уже не мог работать нормально. Поэтому, когда Михаил услышал, что я собираюсь идти обратно через перевалы, он это категорически запретил, сказав, что теперь за меня отвечает его группа, и меня никуда не отпустят, пока не передадут в руки МЧС. У них в лагере был спутниковый телефон, и они решили взять меня с собой, чтобы решить, что делать дальше. Но в первую очередь меня следовало накормить и привести в порядок, потом уже все остальное.
Как оказалось, их маршрут лежал совсем в другой стороне, и от лагеря нас отделяло около пятнадцати километров. Разбив лагерь, они поставили палатки и решил прогуляться, чтобы сделать фотографии. Окажись я у реки на четверть часа раньше или позже, мы бы разминулись. Если эта встреча не произошла по воле Всевышнего, тогда я ничего не понимаю в промысле божьем…
Вот такой я вышел из леса. Меня уже накормили сахаром и карамелью, поэтому – счастливый
Дорога до их лагеря стала для меня нелегким испытанием, но я выдержал его с радостью. Трое ребят посильнее шли впереди, меня поставили в центре оставшейся пятерки. Идти было уже гораздо легче, так как мы двигались по протоптанной тропе, за которой кто-то ухаживал. На ней даже упавшие деревья были распилены, чтобы не мешать путникам. Нашедшие меня ребята оказались внимательными, шли так, чтобы я успевал. Я, конечно, то и дело запинался, даже падал. Приставленный ко мне парень по имени Сергей, который шел сзади, помогал мне подняться. Хорошо, что те, кто шел впереди, не видели моих слез. Впрочем, слезы были счастливыми. Я чувствовал себя спасенным. К тому же всю дорогу грыз сахар и думал, что ничего вкуснее в жизни своей не ел!
До лагеря мы добрались уже в сумерках. Я упал без сил, Михаил и Сергей отправились за телефоном, остальные занялись костром и ужином. Мне тут же дали выпить какую-то таблетку, разведенную с водой. Как выяснилось, это была спортивная соль или еще что-то, не знаю, в любом случае – средство для восстановления солевого баланса в организме. Пока я приходил в себя, ребята крикнули мне, что поймали спутник.
Кому звоним? Сначала жене, потом в МЧС. Я набрал номер, услышал в трубке какой-то голос, английскую речь, потом наступила тишина и – вот оно счастье! Я услышал в трубке ее голос, а сказать ничего не смог. Голос задрожал, нужные слова куда-то все подевались, и все стало неважным. Главное было в том, что я спасен. С трудом мне удалось сказать, что это я, что я жив, что меня нашли. В ответ я услышал ее плач, радостное восклицание, и все оборвалось. Я сел вместе с телефоном на землю и залился слезами. Сейчас мне было все равно, что вокруг меня люди. Главное, что я услышал ее голос.
